Разбойник с большой дороги. Бесприданницы - Вера Чиркова

Это удивительное чувство было неимоверно приятным и вместе с тем слегка настораживало своей невозможностью. Барон все внимательнее присматривался и прислушивался к хорошеньким фрейлинам и все сильнее осознавал, что ничего не понимает. К концу обеда девушки все чаще бросали на его соседку осторожные взгляды, но виделась в них вовсе не зависть и не досада. Наоборот, барон ясно рассмотрел мелькнувшие в выразительных глазах маркизы Дарве Ульгер сочувствие и жалость. Потом случайно поймал такой же взгляд герцогини Лаверно и, покосившись на Кателлу, с неудовольствием рассмотрел на ее губах тень виноватой усмешки.

Недобрые подозрения зашевелились в душе барона, и он мгновенно нашел способ их проверить. Подцепил лопаточкой кусочек нежного земляничного десерта, положил на тарелку маркизы и мягко, ободряюще ей улыбнулся. Девушка взмахнула роскошными ресницами, поднимая на Ительниза взгляд, и он тотчас задохнулся от нахлынувших чувств, на несколько мгновений утонув в счастливом сиянии черных глаз. А когда опомнился и оглянулся на фрейлин, они уже отодвигали от себя приборы и поднимались из-за стола.

— Мне нужно идти, — вспыхнув жарким румянцем, прошептала Кателла, и барон немедленно поднялся из-за стола, подавая ей руку:

— Мне позволено будет вас проводить?

— Разумеется, — ни капли не кокетничая, доверчиво вложила она тонкие пальчики в его мозолистую ладонь, привычную больше к рукоятям мечей и пик, и сердце Ительниза снова обожгло неведомой прежде нежностью.

До второго этажа они добрались в полном молчании, наслаждаясь теплом сомкнутых рук, но перед егерем, стоявшим на страже у следующей лестницы, Кателла остановилась и попыталась осторожно высвободить пальцы.

— Мы живем выше.

Это было неожиданное известие, и оно очень многое сказало барону Габерду. На третьем этаже, где располагались покои королевы и принцев, тайный советник выделял комнаты только самым проверенным и преданным ее величеству людям.

— Я тоже, — мягко улыбнулся Итель и повел девушку наверх мимо даже не шелохнувшегося воина.

До просторного светлого зала, по южному обычаю делившего покои для самых важных гостей на мужскую и женскую половины, барон вел свою спутницу так неспешно, словно она впервые поднялась с постели после тяжкой болезни. А добравшись до ступеней последнего пролета лестницы, и вовсе начал останавливаться на каждом шагу, развлекая маркизу смешными случаями из жизни своих неуклюжих учеников.

Словно не замечая этой хитрости, Кателла покорно останавливалась вместе с ним, внимательно слушала байки и награждала рассказчика веселым смехом. Барон уже начал надеяться, что время послеобеденного отдыха они проведут вместе, в этом самом зале.

Стройные колонны поддерживали круглый купол свода, и несколько прорезанных в нем украшенных красочными витражами окон проливали вниз свет, расчерчивающий кедровый паркет причудливой разноцветной мозаикой. Между колоннами в серебряных бочках и мраморных вазонах цвели редкие южные лианы, кустарники и карликовые деревца, наполняя воздух тонким, сладковатым ароматом. Эта маленькая оранжерея служила обитателям верхнего этажа общей гостиной или столовой, а иногда и местом любовных встреч, и не найти было во всем поместье более удобного места для первого свидания. Сюда не могли заглянуть любопытные гости и никогда не приходили без вызова ни бдительные егеря, ни вездесущие слуги.

Высокие застекленные двери открывались на широкие крытые балконы, где были расставлены кресла и столики для тех, кто пожелает во время завтрака или чаепития наслаждаться прекрасными видами. Вот на северный балкон, где в это время дня было прохладнее всего, Ительниз собирался увести брюнетку, и вовсе не для того, чтобы склонить к объятиям или поцелуям. Впервые в жизни барон истово боялся обидеть или оттолкнуть чрезмерной поспешностью очаровавшую его девушку, хотя обычно действовал со всей прямотой воина, не привыкшего тратить время на долгие обходные пути.

Но в этот раз он намеревался всего лишь поговорить с Кателлой, расспросить ее о причинах, заставивших дочь знатного дома ступить на нелегкий и зачастую опасный путь фрейлины, и предложить ей свою помощь. А когда окончательно убедится, что маркиза не из тех спесивых дам, которые никогда не решатся выйти замуж за мужчину, не имеющего достаточного, по их мнению, состояния, зато не откажутся каждый вечер тайком прибегать в его спальню, барон Габерд преподнесет ей свой браслет.

Ступеньки наконец закончились, и Итель, более не мешкая, мягко, но уверенно повел маркизу в сторону балкона, однако теперь уже она шагала все медленнее, пока не замерла окончательно, пытаясь забрать у мужчины свою руку:

— Барон…

— Можете называть меня просто Ительниз, — привычно предложил он и тут же прикусил язык, проклиная себя за неосторожность.

Менее всего ему хотелось бы испугать маркизу какими-либо намеками на фривольные отношения. Да и таких отношений Итель тоже не желал, к своему собственному изумлению.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она и, краснея, тихо предложила: — А вы можете звать меня Кателла. Все же мы знакомы почти три года.

«Три года?!» — едва не взвыл Габерд. Он знаком с этим чудом целых три года? И все это время мог бы сидеть на вечерах тетушки Мелонии рядом с Кати, как ласково называла, теперь-то он припомнил, свою двоюродную племянницу вдова. И не просто сидеть, а ловить девичьи улыбки, заглядывать ей в глаза, вдыхать аромат духов и касаться руки, передавая пирожные и чашки.

— Я был слеп, — глядя на девушку, произнес он вслух и вдруг почти воочию ощутил горечь скользнувшей по губам маркизы усмешки.

— Благодарю, — осторожно, но непреклонно высвободила она свои пальцы из его ладони и, пряча глаза, добавила: — Мне нужно идти, подруги ждут.

Вот как! Стало быть, обретенные недавно подруги для нее намного важнее и самого барона, и того волнующего, но пока несмелого чувства, все ярче разгоравшегося в его душе. Несомненно, она о нем догадалась, не могла не сообразить, Итель не старался скрывать ни восхищения, ни волнения, но ответить не пожелала. И хорошо еще, что вовремя дала об этом знать, он сумеет собрать в кулак свою волю и не наделать больших ошибок.

— Не смею задерживать, — отступив на шаг, церемонно поклонился барон и, пряча за упавшими на лоб волосами вдруг стиснувшую сердце боль, холодно добавил: — Всегда к вашим услугам.

Развернулся и четко пошагал прочь, желая оказаться отсюда как можно дальше и точно зная — выросшей среди знатных тетушек и кузин девушке трудно не понять значения его последних слов. Как и прозвучавшего в голосе едкого презрения, хотя сердцем Итель этого вовсе не желал. Она ведь не виновна, что глупый дикарь, бесследно сгинувший в глубинах подсознания, неправильно понял обычную учтивость знатной дамы.

— Кати?! — Бетрисса выглянула в зал как раз в тот момент, когда миниатюрная брюнетка, всем телом вздрагивавшая от горьких рыданий и полуослепшая от слез, неуверенно брела в сторону женской половины. — Что случилось? Он тебя обидел? Окти! Дора!