Боги просят пощады - Татьяна Рябинина

Он посмотрел на часы и с удивлением понял, что уже глубокая ночь: стрелки показывали начало четвертого. Илона не возвращалась.

«Потаскуха!» - со странным безразличием подумал Олег.

Дело было не в пощечине и не в ее угрозе подать на развод. Вернее, не только в этом. Сказав сакраментальную фразу «Я тебя не боюсь», Илона одним махом перечеркнула все, что их когда-то связывало. Теперь уже он и сам хотел избавиться от этой наглой холодной суки. Только вот дочь...

Он встал и нетвердой походкой, пошатываясь, пробрался к детской. Приоткрыл дверь, осторожно заглянул в комнату.

За темно-синим настенным панно прятался светильник. Звезды и месяц из тонкой полупрозрачной ткани создавали иллюзию ночного неба. В мягком рассеянном свете личико спящего ребенка казалось таким нежным и беззащитным, что у Олега защемило сердце. Ему захотелось взять дочку на руки - такую теплую, мягкую, сонную, прижать к себе, крепко-крепко, вдыхая ни с чем не сравнимый детский запах, - и никогда не отпускать.

Он тихонько подошел к кроватке, осторожно погладил Вику по головке, поцеловал в щечку. Девочка, недовольно нахмурившись во сне, перевернулась на другой бок. Олег поправил одеяло и вышел.

Ну нет, женушка! Своими руками задушу, куплю всех до единого психиатров, сама окажешься в дурке, в смирительной рубашке. Но дочку я тебе не отдам!

Илона вернулась утром, усталая, с темными кругами под глазами, но довольная. Ни слова не говоря, она приняла душ, переоделась, потом пошепталась о чем-то с Аллой и ушла.

Олег позвонил на работу и сказался больным. Приговорив с вечера литр «Абсолюта», он действительно чувствовал себя ужасно. Алла возилась на кухне. Покормив Вику, она предложила завтрак и ему, но он с отвращением отказался.

Когда няня с девочкой отправились гулять, Олегу вдруг захотелось посмотреть, как они выйдут из подъезда. Он с опаской выбрался на балкон. Голова сильно кружилась. Наклонившись, чтобы посмотреть, что происходит внизу, Олег ухватился за перила. Железные прутья угрожающе зашатались в своих цементных гнездах, как молочные зубы.

Когда они только переехали в эту четырехкомнатную квартиру на Светлановском (разумеется, название проспекта Олегу ужасно не нравилось) и затеяли ремонт, балкон как-то упустили из вида. За столько лет руки до него так и не дошли. Впрочем, балкон им был как-то ни к чему. Белье сушила машина, цветами Илона не увлекалась, а для чаепитий он был слишком тесный, да к тому же выходил на шумный проспект.

Когда Илона вернулась с Викой из Дании, она сразу же завела разговор о ремонте. Не дай Бог девочка выберется на балкон. Навалится на прутья - и полетит вниз. Шестой этаж! А пока они следили, чтобы дверь всегда была закрыта на верхний шпингалет, до которого Вике не дотянуться даже со стула.

Олег отошел подальше от перил и прислонился спиной к двери. Интересно, что испытывает человек, когда падает вниз? Понимает, что до смерти осталось всего несколько метров, несколько секунд?

Мысли о смерти вернули его в реальность.

Генка убит! И как! Каким же дьяволом надо быть, чтобы устроить такое. Олег представил себе, как Геннадий отпиливает себе руку, кричит от боли, кровь льется рекой... Как же это он решился? Да он же кровь из пальца не мог на анализ сдать без нашатыря!

А ведь он следующий! Мысль обожгла, как кислота. Давно надо было действовать, а не по милициям бегать. Какая теперь разница!

Олег набрал номер, по которому принимали объявления в одну из рекламных газет, и продиктовал текст: «Продается однокомнатная в центре, телефон 300-02-21 (Антон Борисович)».

Вот уже несколько лет, после смерти Максима, Олег обходился в своих делах без помощников. Тогда его ребята сработали нечисто, просто чудо, что все обошлось. Это был знак свыше. Олег очень аккуратно избавился от всех. Кого посадили, кого свои же убрали. Он, вроде бы, был совсем ни при чем. Связи остались, как без этого, наоборот, стали еще крепче. Но вот «шестерок» больше не было. Поэтому для ассенизационных работ приходилось полагаться на стороннюю силу.

Киллер был дорогой, но чрезвычайно надежный, срывов у него не было. Он работал без посредников и клиентам не показывался. Деньги брал только вперед и полностью - репутация позволяла. Олег однажды уже пользовался его услугами и надеялся, что канал связи остался прежним. Газета выходила по понедельникам. Киллер покупал ее и искал объявления о продаже недвижимости от имени Антона Борисовича. Пятая цифра телефона означала день недели, две последние - время. Два нуля - крик о помощи, SOS, пожар. Плата за два нуля увеличивалась вдвое, однако в противном случае киллер на связь мог и не выйти, если вдруг был занят или не в настроении.

В указанное время клиент ехал в Лахту. Там, на одном из пустырей, неизвестно для чего стояла телефонная будка. Если в ней обнаруживался определенный знак, значит, киллер на связи. Клиент оставлял в щели за телефоном листок с координатами кандидата в покойники и своим контактным телефоном. Киллер какое-то время наблюдал за обстановкой и, если не замечал ничего подозрительного, листок из будки забирал. Потом связывался с клиентом и договаривался с ним, как будет происходить оплата - и в этом никогда не повторялся.

Только положив трубку, Олег сообразил, какого дурака свалял. Оплата за принятые по телефону объявления осуществлялась через АТС, а это значит, что, подняв архивы, можно установить автора любого объявления. Надо было пойти в редакцию самому и оплатить объявление под любой вымышленной фамилией. Снова позвонив в газету, Олег попросил аннулировать заказ. Ничего, завтра с утра, до похорон - в редакцию. Бабы подождут. Главное сейчас - Сиверцев.

После обеда вернулась Илона. Поговорив с Аллой, она прошла в спальню. Через открытую дверь Олег увидел, что она достает из шкафа свои вещи и укладывает в чемодан.

- Ты решила уйти прямо сейчас? - Олег вошел в спальню с бокалом мартини.

- А ты все пьешь? - вопросом на вопрос ответила Илона.

- Ты не ответила.

- Ты тоже.

- Да, я все пью.

- Нет, я не решила уйти прямо сейчас. Я еду в Сочи.

- На три ночи? - хмыкнул Олег.

- На три недели. Вику и Аллу беру с собой. А ты можешь пить хоть до зеленых чертей. Шизофрения и «белочка»[1] в одном флаконе.

Олег швырнул бокал в стену и схватил Илону за распущенные волосы. Но тут в бок ему уперлось что-то твердое и холодное. Скосив глаза, он увидел в руке Илоны крохотный пистолетик.

- Не советую, - улыбнулась она. - Он не игрушечный. И даже не газовый. И разрешение у меня есть. Иди в гостиную и сиди там смирно, если не хочешь, чтобы я вызвала психушечную «скорую».

Олег вышел, хлопнув дверью, но сидеть смирно не собирался. Он напряженно прислушивался к тому, что происходит в квартире.

Алла помогла Илоне собрать Викины вещи, и теперь женщины стояли в прихожей и спорили. Илона настаивала на том, чтобы Алла шла домой укладываться, но та не хотела оставлять их с Викой и доказывала, что нищему собраться - только подпоясаться, она все успеет за десять минут по дороге в аэропорт.