Лорд Системы 12 - Саша Токсик

сейчас обрушивается на мои плечи, говорит совсем о другом.

Я боковым зрением вижу, как все выжившие спартанцы падают на колени, не в силах подняться.

Невидимая сила давит с такой мощью, что аж кости трещат.

Единственные, кому удаётся устоять на ногах, это Чёрти-что… и я.

Сигизмунд снова переводит на меня свой безэмоциональный взгляд. На этот раз там, где-то в глубине мелькает тень одобрения и похвалы.

— А ты отыскала неплохой алмаз в куче угля, — замечает мужчина.

Это что, такой бзик у богов⁈ Выискивать среди смертных достойных и предлагать тем встать себе на службу?

Мы точно в мире Системе, а не на слёте абитуриентов?

— Завидуй молча! — выплевывает Древний Ужас.

Но я каким-то неуловимым шестым чувством ощущаю страх в её словах.

Перед Сигизмундом? Или же… за меня?

— Ты всё так же остра на язычок, — едва улыбается этот культиватор.

Щёлк.

Р-раз, и давление на наших плечах исчезает, словно его никогда и не существовало.

— Впрочем, я действительно пришёл поговорить, — скрещивает ноги Сигизмунд и зависает в воздухе.

Знаете, я уже ничему не удивлюсь! Даже парящему в воздухе культиватору с божественной силой!

— А я не имею настроения вести диалог с тобой, — всё ещё упорствует Чёрти-что.

Жаль, что её потуги совершенно не интересны богу порядка.

— Раз ты не хочешь говорить как старые друзья. Тогда давай сразимся, но не так, как ты этого жаждешь, — кивает Сигизмунд.

И между двумя богами появляется доска для игры в го.

Реально?

Бог порядка вместо испытания предлагает сыграть в настолку?

А на божественном плане все со своими… тараканами в голове?

Я вижу, как Чёрти-что сжимает кулаки от злобы, но всё же принимает вызов Сигизмунда.

Ведь Бог порядка уже дал чёткий намёк, что будет, если мы не примем его вызова в той или иной форме.

Он просто щёлкнет во второй раз.

Два бога начинают игру. Иллюзорные камни появляются на доске.

— Сколько прошло времени, а ты всё столь же неумолима, — усмехается Сигизмунд, разместив очередной камушек.

Никогда не был фанатом игры в го. Всё, что я знаю из правил, так это то, что, окружив «армию» противника, ты автоматически её уничтожаешь.

Так и сейчас, чёрные фигуры под управлением Чёрти-что раз за разом берут небольшие «островки» из белых камней.

Сигизмунд играет со спокойной полуулыбкой на лице, пока Чёрти-что так и выплёскивает наружу недовольство и раздражение.

Неожиданно Бог порядка поворачивается ко мне.

— Ты ведь Лорд Шурик, не так ли? — интересуется мужчина.

Я хмурю брови, но отвечаю с должным уважением.

— Именно так.

В отличие от Бальтазара бог порядка не выражает ни капли презрения, не пытается смотреть на меня, как на насекомое. И вообще, ведёт себя на удивление вежливо. Для бога, ясное дело.

Возможно, это и есть отличие между теми сущностями, что стараются выпячивать своё всемогущество, и теми, что на самом деле находятся на вершине божественного плана?

— Скажи мне, почему ты связал свою судьбу, а также судьбу всей своей фракции с мировым бедствием? — Сигизмунд ставит новый камушек, на что Чёрти-что грозно рычит в ответ. — Что за странные обстоятельства сподвигли тебя на столь безумный поступок?

Я с сомнением перевожу взгляд на девушку в доспехах, но та делает вид, что не слышит вопроса бога порядка.

Это божественный этикет, или она действительно не в силах заставить того замолчать?

Сейчас Древний Ужас выглядит донельзя беспомощной. Впервые вижу её такой.

— Всё просто, — отвечаю между тем я, — Чёрти-что доказала, что ей можно верить. Спарта делает её сильнее, а она — нас.

— И это всё? — удивляется бог.

— Это всё, — киваю я.

От простого пугала, защищавшего поля картошки от тушканчиков, до бога-покровителя всей фракции… Чёрти-что не давала и повода для того, чтобы усомниться в её чести и верности своему же слову.

Если она сказала, что будет чтить наш контракт, то так оно и будет.

И поэтому я отвечаю ей тем же. Несмотря на опасения ряда игроков, несмотря на, казалось бы, жуткую предысторию и не очень-то светлый образ Древнего Ужаса и мирового бедствия.

Мы сами выбираем своих союзников.

И Чёрти-что давно доказала, что она достойна куда большего уважения, чем некоторые «светлые» боги.

— Интересных ты друзей нашла, — Сигизмунд переводит свой взгляд на Древний Ужас. — А ведь в нашу прошлую встречу ты была иного мнения о людях.

— Ничто не вечно, — отвечает Чёрти-что.

— И в этом я с тобой соглашусь, — хмыкает Бог порядка, расположив новый камушек.

Снова его горящие белым светом глаза сосредотачиваются на мне.

— А если, Лорд Шурик, я предложу тебе выбрать нового покровителя? Куда более могущественного, чем Чёрти-что? Того, что сможет дать куда больше преимуществ твоей фракции? Что тогда? — задаёт вопрос бог порядка.

Внимание! Бог порядка предлагает вам сделку!

Бог Солнца Бальтазар станет новым богом-покровителем Спарты!

Спарта получит дополнительные свойства!

+ 15% к характеристикам во время войны с другой фракцией!

+ 20% к Силе и Выносливости при сражении против монстров!

Испытание будет засчитанным, как пройденное!

Примите ли вы сделку?

Да/Нет

Невольно я сглатываю от тех обещаний, что предлагает Система. Это же ведь подумать только! Бафф на 20 процентов к той же Силе и Выносливости в момент сражения против тварей Системы!

А 15 процентов при войне с другими фракциями игроков⁈ На такой козырь Вавилону или тем же Афинам будет просто нечего ответить.

Да и вообще любой иной фракции…

Однако я замираю на полпути, уже протянув ладонь к надписи с «Да».

Так ли всё просто? Я глубоко вздыхаю, подавляя желание принять сделку.

— А что станет с самой Чёрти-что? — спрашиваю я.

— Это и так понятно, — заявляет Сигизмунд. — Её развоплотят. Как и в прошлый раз. Как и много раз до этого. И теперь я лично прослежу, чтобы у неё не было шансов для новых воплощений.

Вот оно как.

Принятие Бальтазара в качестве нового бога-покровителя Спарты приведёт к исчезновению Чёрти-что. И едва ли не её полноценному уничтожению.

Древний Ужас снова уйдёт в тень истории, превратившись в очередной дух без сознания или рассудка.

И у неё уже не выйдет вернуться в реальный мир ввиду надзора от столь могущественной сущности.

Маска богини смотрит на меня.

Я не вижу её лица, но едва ли не ощущаю, как она задерживает дыхание,