Лавандовый раф, 80% арабики - Елена Михайловна Аксенова

фильмах о нездоровых людях говорят, как о розах в сугробе на улице Мира в Мытищах. Но этот человек оставался привлекательным мужчиной в брендовой одежде.

– Ответ очевиден: потому что я не могу поступать иначе. Не будь дурой. Кто станет рисковать своей шикарной, сытой жизнью, если этого можно не делать?

– Ты убивал людей? – он улыбнулся, тогда я поняла, что тут он планирует меня оставить навечно.

– Я бы не стал использовать прошедшее время, – Гоша снова потёр шею, будто у него началась страшная аллергия. – У каждого человека свой способ расслабиться. Мой общество не признаёт, зато это помогает мне говорить “спасибо” официанту и спокойно проходить мимо бомжей в самом центре города.

– Я не первая? – ничего подходящего, чтобы ударить его. Я судорожно тянула резину и думала, где бы могло быть что-то мне полезное. Но в голове был только Артур. Его худощавая фигура и долгое молчание. Когда мы говорили в последний раз? Какой он меня запомнит? И запомнит ли вообще. Роза будет счастлива, узнав о моей пропаже. А он? Он будет жалеть, что не попробовал полюбить меня? Будет?

– Эй, – его ответ пролетел сквозь меня и, видимо, следовал вопрос, который я проигнорировала за своими мыслями. – Не хочешь спросить, что будет с тобой.

– И что же будет? – безучастно выпалила я. – Выведешь меня из дома, чтобы не оставлять следов? Стрельнёшь в глухом лесу? У тебя там наверняка есть излюбленная опушка. Потом постоишь рядом с трупом, наслаждаясь смесью чувства вины и власти. Вернёшься сюда, возьмешь инструменты, чтобы меня было удобно закопать. А потом сожжёшь все вещи. Так?

– Вау, – он похлопал себя по запястью свободной рукой. – Так ты действительно соображаешь. Всё точно, кроме того, что инструменты уже на опушке. Не люблю ходить туда-сюда.

Он схватил меня за руку, сильнее, чем я ожидала. Дверь и правда оказалась закрыта. Я не сопротивлялась, в этой комнате мне мог помочь только Господь Бог, который пока не послал ангела со стрелами, чтобы пробить череп этому придурку.

Мы вышли в коридор, я усердно вспоминала обстановку. Где же тут хоть что-то полезное? Чёртов минимализм.

Лестница. Опрокинуть его вниз? Глупо. Он держит меня за руку, наверняка, я сломаю себе шею быстрее, чем успею закричать. Да и зачем тут вообще кричать?

На первом этаже прямо возле лестницы на столике покоился подарок его партнеров, который мы забрали по дороге в этот дом. “Какая-то ненужная рухлядь. Передарю потом другим.” Это был мой шанс. Я схватила блестящую бумагу и с размаха заехала ему по лицу. Судя по тяжести, вещица была не из бумаги. Послышался треск вперемешку с криком и выстрел. Я побежала в сторону кухни. Надо было взять нож и бежать со всех ног через дверь, благо прихожая была рядом. Он последовал за мной, я это знала, из этого леса живым выйдет кто-то один.

Конечно, он схватил меня раньше, чем я нашла нож в темноте. Грубо дернув за растрепанные волосы, Рождественский заставил меня потерять равновесии и упасть на пол. Что-то летела на меня из мата, кажется, он пытался дать мне пощёчину, но безуспешно.

Но ведь я не робкая кошечка, я царапала его руку так сильно, как могла, получала удары и снова царапала. Сложнее всего встать на ноги, когда вас волокут. Но у двери мне это удалось. Я ударила его куда-то в область паха, уверенная, что в доме он стрелять меня не станет, а это значит, что тут куда безопаснее, чем снаружи. Вернувшись на кухню, я рванула к ящику и достала нож. Сердце колотилось как в последний раз. Всё будет хорошо, всё будет хорошо. Нужно взять себя в руки и не бояться. Он человек, он просто человек. Если бы только Артур был со мной, если бы только он был со мной!

– А ну иди сюда, сука! – его голос в темноте раздавался колоколом на пустой улице.

Я нагнулась и почти ползком вернулась в гостиную. Мне нужно было сделать то, что делали с пленными в какой-то книге. Сухожилие над пяткой, разрезав которое ты лишаешь человека возможности ходить. Идеальный расклад для меня: он остаётся тут, обездвиженный, а я еду на его машине в город, параллельно позвонив в полицию. У меня нет прав, но кого это волнует? Или просто держу его на мушке до прихода полиции. А какой тут адрес? Только в фильмах они ищут по звонку. Или нет.

Его шаги на кухне едва слышны, я спряталась у дверного косяка в ожидании лучшего исхода. Чёрт! Внезапно меня осенила мысль. Он же был в ботинках! Я ничего не смогу поделать с толстенным нубуком тимберлендов!

В моей голове сумбурно двигались эпизоды из прочитанного и увиденного. Как защитить себя, если маньяк продвинутый, а ты впервые обороняешься?

Всё произошло слишком быстро, так мне показалось. Он вышел из проёма, и я воткнула нож куда-то под колено. Раздался крик, но мне он слышался где-то в конце туннели. Не знаю, куда я ткнула его во второй раз. Но потом я побежала к выходу, влетела в ботинки и дублёнку, выбежала на улицу. Сзади слышались выстрелы, он не собирался оставлять меня в живых, наша борьба теперь стала жёстче.

Кровавый нож всё ещё был у меня в руках. Лес, белый снег, мороз. Я забыла шапку, полуголые ноги терзал холод. Всё как в моём кошмаре, всё также. Я бежала, не оборачиваясь, но остановилась, когда сугроб достиг колена. Что я делаю? Тут можно только замёрзнуть насмерть. У меня нет телефона, я не знаю, где дорога. Ну почему я не слушала учителя ОБЖ на уроках по выживанию?

Я спряталась за большим деревом и приготовила нож. Хорошо, что перчатки были в кармане. Не знаю, сколько я простояла там, в ожидании чего-то лучшего. Но в какой-то момент я поняла, что мне придётся вернуться. Здесь меня ждёт смерть, а там, возможно, я смогу спастись.

Дом был всё таким же мрачным и тихим. Я подкралась к крыльцу, почти не способная двигаться от переохлаждения, потом к окну. Аккуратно посмотрела внутрь. Никого. Дать возможность судьбе применить свой молот. Таково было моё решение. Замёрзнуть в лесу в поисках дороги или быть застреленной тут, от рук человека, которого я видела своим возлюбленным. В конце концов, кого заботит моя жизнь?

Я всегда была чужестранцем, одиноким путником. Мне вспомнились строки любимого автора:

Если вас когда-нибудь спросят,

Почему я умерла,

Скажите, что искала любви

И не нашла.

Георгий Рождественский убил меня выстрелом в