Перешагивая через Грань - Евгения Духовникова

Остановившись посреди дороги, Элис посмотрела на свою тень, готовая разрыдаться. Казалось, весь мир ополчился против неё. Какие ещё испытания преподнесёт ей судьба?

Ей хотелось убежать от проблем, спрятаться, скрыться…

Вот только, куда бы ты не направлялся, ты всегда берёшь с собой себя.

Даже в другой мир.

В Реверсайде сегодня было особенно морозно. Элис подняла голову, устремляя взор ввысь, на покрытые инеем ветви деревьев Соловьиного парка, между которыми просвечивало звёздное небо.

На ходу застегивая чёрное шерстяное пальто, одолженное в костюмерной Департамента, девушка зашагала через парк. Стояла глубокая ночь, в парке было пронзительно тихо и совершенно безлюдно, и всё-таки Элис замирала от каждого подозрительного шороха. Она использовала антигравитацию, чтобы не оставлять следов на глубоком снегу, по которым реверсайдцы легко могли вычислить и её саму, и незарегистрированное Зеркало.

Так, в звенящей тишине, окружаемая лишь своими мыслями, она пересекла парк и оказалась у его южной оконечности, где серые ленты улиц разрезали не аккуратные жилые кварталы, а строительные площадки различной степени заброшенности.

Сейчас все стройки были заморожены — стояла зима, и работы не велись. Участки, разумеется, охранялись, но не все и не везде: Элис знала, что вон у той серо-голубой высотки круглосуточно дежурит крайне дисциплинированный сторож, не страдающий ни тугоухостью, ни близорукостью, а вот эти невысокие полукруглые дома, почти доведённые до крыши, стоят без присмотра. Даже территория не освещается.

Пригибаясь к земле, девушка перебежала через открытый участок пространства и свернула в проулок. Где-то здесь была дыра в заборе… Ага! Она отодвинула болтающийся на одной заклёпке гофрированный лист и, никем не замеченная, скользнула внутрь.

Посреди стройки одиноко возвышался долговязый башенный кран. Железная лестница вела к кабине крановщика. Через минуту Элис была уже почти на самом верху, но её целью была не кабина: за два метра до неё девушка остановилась и ловко перелезла на стрелу крана.

Разведя руки в стороны, как эквилибрист в цирке, она осторожно двинулась по узкой железной балке, покрытой слоем льда и бахромой инея. До земли было довольно высоко, но всего в трёх метрах под ней находилась припорошенная снегом крыша одного из строящихся зданий, поэтому Элис не боялась упасть.

Да и разве можно упасть ниже? Она ведь и так почти на самом дне…

Ещё пара метров, и она шагнула со скользкой балки на листы толстой фанеры, брошенные поверх железного каркаса. Она специально положила их здесь, когда побывала здесь в прошлый раз, чтобы можно было нормально ходить, но на всю длину стрелы фанеры не хватило.

Отсюда, с высоты, недостроенные дома были похожи на гигантские запятые. Элис присела на край стрелы и свесила ноги вниз, потирая отмороженные ладони.

Она чувствовала себя в тупике. Всё, за что бы он ни бралась, в какой-то момент оказывалось запутанным, как морской узел. Несмотря на свои героические усилия, она проигрывала по всем фронтам одновременно, проигрывала отчаянно. Она хотела забыть о проблемах хотя бы на один вечер, отключить сознание и просто расслабиться, но в итоге просадила в карты целое состояние, создав себе ещё одну проблему. Как будто ей было мало существующих!

О том, чтобы просить денег у отца, не могло быть и речи. Похоже, на этот раз она влипла по уши.

А ещё этот перстень. В том, что перстень не простой, сомневаться не приходилось: она сразу поняла это. Но зачем миссис Браун его носит, и связано ли это с тем, что Эмили — латентный маг, не подозревающий о своих способностях? Элис чувствовала, что всё это — кусочки одной головоломки, но в уравнении было слишком много неизвестных, чтобы сложить фрагменты в единое целое.

Девушка вздохнула; изо рта вылетело облачко пара и устремилось к звёздам, тая в ночном воздухе.

— Не думал увидеть тебя здесь, Элисон Мейнфорд.

От испуга и неожиданности Элис чуть не рухнула вниз. Она обернулась на голос и не поверила своим глазам. Джонатан Стейтон стоял в двух шагах от неё.

Элис хотела было вскочить на ноги, но Джонатан жестом остановил её.

— Сиди, сиди. Я тоже присяду, с твоего позволения.

Он действительно опустился рядом, скрестив ноги и навалившись спиной на стальную переборку.

— Очаровательное местечко, ты не находишь? — агент понимающе усмехнулся.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я всегда говорю лишь то, что думаю.

Элис отметила, что агент одет очень легко: на нём был летний костюм из тонкого кашемира и шёлковая рубашка в полоску. Она скользнула взглядом по булавке галстука. Это могло означать лишь одно: Джон только что вернулся из её мира и даже не потрудился переодеться. Он, что, настолько уверен в себе, что даже не пытается скрыть сей факт?

Джонатан перехватил её внимательный взгляд, и девушка осознала: он понял, что она догадалась, где он был.

— Что ты здесь делаешь?

Элис ничего не ответила. Её сердце билось часто-часто.

— Что ты делаешь в моём мире? — повторил он.

— Я не обязана отчитываться перед тобой, — ершисто заявила Элис. — Ваши люди у нас в плену, не забывай. И ещё очень большой вопрос, согласимся ли мы на обмен.

— Это не даёт тебе право разговаривать со мной в подобном тоне, — жёстко осадил её Джонатан.

— А в каком тоне я должна с тобой разговаривать? — взвилась Элис. — Ты захаживаешь в Грейстоун как к себе домой.

— Ты тоже нередкий гость в этих местах.

— Учти, в прошлый раз я не умела управляться со здешней энергией, — предупредила Элис, в её голосе промелькнули угрожающие нотки. — Но с тех пор многому научилась. Не веришь? Гляди.

Она подняла руки, и через мгновение между ладонями заструился поток силы — невидимой для людей, но ощутимый магами. Элементарное упражнение, позволяющее очистить разум и обрести душевное равновесие. Тайлер научил их этому на одном из первых занятий: первичная энергия черпается из окружающего пространства, преобразуемая магом в простейшие волновые колебания, течёт через его ментальное тело и, не найдя применения, по закону сохранения энергии выходит наружу, во внешний мир, вновь становясь частицами эфира. Каждый воспринимает этот поток по-разному: кто-то видит свет и цвет, кто-то — лишь слабое сияние, кто-то в состоянии почувствовать звук или вибрацию.

— Видишь? Теперь я тебе не по зубам, Джон Стейтон, — вызывающе проговорила она, с отчаянной храбростью глядя на своего врага.

— Рад это слышать, — невозмутимо ответил он.

Элис вдруг заметила, что Джон в перчатках, а она — нет. Выходит, он не собирается пускать в ход свою силу? Девушка сконфуженно замолчала.

Да что с ней такое, в самом деле? Пора бы уже определиться с местом, занимаемым этим человеком в её жизни и в сердце. Внезапно вся боль, всё отчаяние, переполнявшее душу, хлынуло через край, круша хрупкие преграды благопристойности и внешнего спокойствия. Её губы задрожали. Ей захотелось спровоцировать его, вывести из равновесия. Ей хотелось драки — грубой, брутальной, настоящей.