Последний рубеж - Алексей Крупнов

по сути, ставший самым кровопролитным с начала конфликта, боестолкновения на Луганщине, в Лисичанске, Рубежном. И почти ничего о всеукраинских президентских выборах. ЛНР объявляет мобилизацию и военное положение «до вывода карательных войск с территории республики». Донецк подхватывает братский порыв. На подконтрольной ДНР территории также объявляется мобилизация. Все желающие в срочном порядке выдвигаются в горячие точки республики. С экрана телевизора веяло настоящей войной, надежды на политическое решение конфликта слабли.

К вечеру жаркое солнце начало сбавлять обороты. Пирамидальные тополя высились тут и там, словно ракеты, готовящиеся к старту. Буденовка была предокра-иной горняцкой столицы, хранящей наследие Юза: где-то здесь, среди бывших шахт и рабочих поселков, делал первые вздохи новорожденный Донецк, и здесь же начинался местный футбол. За годы в Буденовке как будто бы мало что поменялось. Частный сектор, разбитые дороги, пыльные улицы с яблонями и абрикосами — маленькая жизнь в большом городе. Окрестности славились совершенно фантастическими, марсианскими видами мертвых, но изрядно пылящих терриконов заброшенной шахты. Побывав на одном из них, а затем побродив по прилегающим территориям и обследовав безлюдные улочки с покосившимися домами, Олег и Ярослав зашли во двор школы — той самой школы, в которую ходил октябренок и пионер Олег Коваль, размахивая неказистым портфелем.

Теперь он сидел здесь на лавочке, возмужавший. Грязные руки и чумазое лицо мальчишки остались в далеком прошлом. Вместо растрепанной пакли — ухоженная прическа. Но дорогие туфли сегодня не меньше, чем школьные кеды, были покрыты толстым слоем пыли терриконов и дорог. Как и четверть века назад, рядом с ним сидел его «корешок», такой же сорванец, и протягивал ему яблоко, будто они только что расхищали окрестные сады и огороды.

— Держи яблоко, — властно сказал Ярослав, разбирая пакет с покупками из местного магазинчика. — И стаканчик держи!

Он аккуратно разлил коньяк незнакомой марки и, готовясь к речи, взглянул на товарища.

— Что тут говорить, Олежек… Хорошая вышла командировка, будь она неладна. Пятерка тебе за идею, и, честно говоря, мне сейчас без разницы, чем закончится этот мутный проект. Мой тост о другом. Я хочу выпить за тебя, ведь по сумме пережитого я могу смело назвать тебя другом. Я хочу выпить за твоих близких, с кем мне довелось столь душевно общаться, за всех твоих земляков и даже за этого усатого! Он хоть и взорвал мне мозг, но я не увидел в нем никакой корысти. За всех вас! Будьте здоровы!

— Спасибо, дружище! Я рад, что тебе понравилось. По крайней мере, это звучит искренне, — довольно улыбнулся Олег. — Будем!

Дешевый коньяк на миг исказил их лица, и они захрустели магазинными яблоками. Мрачноватое здание старенькой школы без признаков жизни будило воспоминания Олега о секретах и историях таких же, как он, пацанов. Их пути разошлись так давно и так далеко! Кого-то забросило чуть дальше, кто-то остался неподалеку от стен невзрачной школы. Кто-то прозябал бесполезно и безрадостно, а в чьих-то руках, быть может, творилась история. Бывшие дети выбирали свои дороги, как и государства, составлявшие прежде одну большую семью.

— Видишь те окна на втором этаже? Это наш класс. Я помню, мы из этих окон самолетики пускали, а нас потом территорию заставляли убирать. А здесь вот нас как-то в первом классе строили, и я на ухо одному пацану слово матерное сказал. А училка услышала… Представляешь, в первом классе — и матом! — засмеялся Олег. — Родителей в школу хотела вызвать, но потом сжалилась, передумала.

— В первом классе, значит, ты уже подкован был, — улыбнулся Ярослав и похлопал его по спине.

— Можно подумать, тебя в универе подковали. А вон в том доме на последнем этаже я оценки в дневнике исправлял. Я это хорошо умел делать, даже помогал некоторым, — похвастался Олег. — У них прокатывало, а у меня нет. Врать не умел, и отец потом проводил качественные сеансы воспитания. А тут, где мы сидим, я приятелю губу пробил. Обычным кубиком детским. Не знаю, как получилось. Пнул, а он отскочил ему в лицо. Крику было, кропи… Как будто я ему полголовы снес. А там, где оценки исправлял, я во дворе с подружкой своей, Катькой, на коньках катался. Тогда с девчонками дружить зазорно было, дразнили. Пришлось одному умнику нос разбить.

— Вот ты какой! Людей калечил, матом ругался, учился плохо. По тебе и не скажешь, — улыбнулся Ярослав. — Подраться любил, да?

— Бывало, — согласился Олег. — Один на один, но со зрителями. Они на шухере стояли, а если надо, растащить могли. Маленькие были, но за свое стояли. Да и райончик тут специфический. Эх, недели мало! Да и какая там неделя, все время в отеле просидели.

— Ну извини, Олег! Нам нужно было вернуться ни с чем, да? А я бы потом в кабинете босса истории рассказывал — про райончик спец ифический, про родственников твоих. Он бы меня с большим интересом послушал!

— Да не понял ты меня. Уже спасибо, что не как обычно. Мы даже экскурсию с Борисом организовали, и у нас есть полноценные выходные, — иронично отметил Олег.

— Не злись. Если все будет тут спокойно, то я тебе лично придумаю задачу и отправлю сюда.

— Не злюсь я, Славик. Тем более тебе тут понравилось. Это уже многого стоит! — примирительно сказал Олег. — А спокойно здесь уже не будет. Не обманывай ни меня, ни себя. Завтра выборы. Мы, дружище, вовремя валим отсюда. Что-то должно начаться, я это всеми частями тела чувствую. Представляешь себе, если бы, например, Тульская область объявила бы себя независимой ТНР? Президент бы был не президент, если бы

не стал решать этот вопрос. Для Киева все выглядит именно так.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Да я понимаю, но все-таки… Будь власти Украины чуть хитрее, этого бы не произошло. Вон, в Казахстане уже давно выкуривают все русофильское. Без шума и пыли. Восточная мудрость, елы-палы! А здесь решили на корню рубить. Конечно, это для них пятая колонна, а гадину надо давить! Сапогом, вот так! — Олег принялся неистово топать ногой по земле. — Или жечь! Почитай, что они пишут на своих форумах об аборигенах. Они их ненавидят. Если хотят так, то лучше уж как в детстве — один на один, а остальные пусть на шухере стоят! Ан нет, жухают!

На улице почти стемнело. На столбах зажглись фонари, привлекая полчища насекомых. Город утопал в благоухании майского вечера. Отдельными голосами заводили свои трели оживающие сверчки. Голубая лагуна скрылась в темноте, и свет далеких звезд становился все ярче и ярче. Вечное и бесконечное небо.

— Звездная ночь. Завтра