На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное - Александр Тимофеевич Филичкин

Закрыв глаза всем погибшим товарищам, парень двинулся дальше, добрался до лейтенанта и, думая, что он тоже убит, взял его за широкие плечи. Парень чуть приподнял офицера и повернул его на спину.

Командир резко дёрнулся, застонал и медленно поднял дрожащие веки. Он с огромным трудом, сфокусировал затуманенный взгляд на стоящем рядом солдате. Недавний курсант узнал миномётчика и скривил бледные губы в неком подобии лёгкой улыбки.

Только тут Павел заметил, что правый бок офицера весь красный от крови. Видно, осколок попал ему в грудь уже на излёте, а может быть, рикошетировал от орудия или от какого-то камня. Впрочем, какая теперь уже разница? Врача поблизости нет. Везти до своих далеко. Так что, раненый, наверняка, не жилец.

— Как пушка? — неожиданно спросил лейтенант.

— Сейчас проверю, — откликнулся опешивший Павел. Он ждал всего, что угодно, но только не такого вопроса. Парень вскинулся на ноги и рванулся к орудию. По пути, он бросил взгляд на бугор пехотинцев, но не заметил там никого из солдат. Только земля, перерытая воронками взрывов.

Боец подбежал к «дивизионке» вплотную, осмотрел её придирчивым взглядом и понял, что ошибался в своих рассуждениях. В этот раз ей сильно досталось. Мина попала в конец левой станины и взорвалась прямо на ней.

Фашистский снаряд оплавил прочный металл и разбил прочный сошник, словно огромной кувалдой. Осколки сорвали шины с обоих колёс, ударили прямо в казённик и снесли напрочь прицел и маховичок горизонтальной наводки.

Парень нагнулся, откинул затвор и еле успел, схватить тяжёлый снаряд, скользнувший к земле. Он аккуратно сунул его на прежнее место, вернулся к лежащему на спине офицеру и коротко выложил всё, что успел разглядеть.

— Наши ещё не пришли? — спросил лейтенант.

Павел отрицательно покачал головой.

— Как там пехотинцы?

— Не знаю, отсюда не видно, — ушёл от ответа солдат. — Сходить посмотреть?

— Не надо, и так всё понятно, — сказал офицер. — Сначала фрицы ударили по расчёту и пушке, потом по другим укреплениям. — Командир на секунду умолк и закончил: — Снаряды остались?

— Только один, тот, что в стволе. Все остальные взорвались во время обстрела. — ответил солдат.

— Чем занимаются наши враги? — продолжил опрос умирающий.

— Рубят деревья в болоте. Видно, хотят ремонтировать мост.

— Сделай то, что я попрошу, — прошептал лейтенант. — Возьми мои документы и портсигар. Собери солдатские книжки погибших. Доберёшься до наших, доложишь начальству о том, что случилось. Потом, напишешь моей маме письмо, адрес лежит там же, в кармане. Отправишь «треугольник» по почте и приложишь к ней мою сигаретницу. Родителям нужно узнать, где и как я погиб и когда.

Офицер замолчал. Какое-то время, он неподвижно лежал, опустив дрожащие веки. Скорее всего, собирался с последними силами. Затем, снова глянул на Павла и тихо продолжил:

— А перед тем как уйти, выполни мой последний приказ. — Он объяснил, что нужно делать, и в окончанье добавил: — Обо мне ты не думай. Пока фашисты сюда доберутся, я уже отойду в мир иной. Принимайся за дело.

Боец расстегнул нагрудный карман командира, достал из него пачку бумаг и небольшую вещицу для хранения табачных изделий. Парень решил положить документы внутрь плоской коробки и нажал на едва заметную кнопку. Раздался лёгкий щелчок. Крышка из полированной стали откинулась в сторону.

К своему удивлению, Павел не нашёл внутри то, что ожидал. Вместо папирос, там лежал кусок белой ткани. Судя по тому, что платок был небольшого размера, его сделала юная девушка.

Она взяла маленький кусочек батиста, подрубила вручную края и вышила в нижнем правом углу три сплетенные буквы «Б.Е.Н». Они означали фамилию, имя и отчество умирающего артиллериста — Бессонов Егор Николаевич. От материи слабо пахло духами. Скорее всего, обычной сиренью.

Парень не стал класть документы в коробку. Он аккуратно закрыл портсигар и вместе с другими бумагами положил в карман своей гимнастёрки. Потом, посмотрел в глаза офицера, заметил в них тень небольшого смущения, но ничего не сказал.

Нельзя усмехаться в таком положении. Тем более, над тем простым фактом, что молодой человек носит с собой подарок невесты. Была бы девушка у него самого, Павел и сам бы хранил её карточку возле груди.

Он вынул из кобуры лейтенанта новый «ТТ», оттянул затвор и убедился, что в стволе желтеет патрон. Боец снял оружие с предохранителя, повернул его рукоятью вперёд, и положил рядом с рукой умирающего. Теперь, тот мог без усилий взять пистолет.

«Мало ли что, может случиться? — мелькнуло в голове миномётчика. — Вдруг сюда нагрянут фашисты, когда он ещё будет в сознании? Тогда офицер сможет сделать парочку выстрелов в них, а потом и в себя…»

Вспомнив о собственной жажде, Павел снял с пояса фляжку, потряс её возле уха и с облегченьем услышал, как внутри плеснулась вода. Судя по тяжести, её было не меньше, чем целый стакан. Парень устроил литровую ёмкость рядом с оружием и невольно подумал: «Хватит ему на какое-то время».

Взглянув на запёкшиеся губы солдата, офицер благодарно кивнул, мол, спасибо тебе за заботу. Они простились рукопожатием. Лейтенант задержал ладонь парня в своей, и сказал напоследок:

— Возьми мой бинокль, вдруг тебе пригодится. Хотел отдать тебе и часы, да они почему-то уже не идут. Видно, ударил их где-то. — Раненый безвольно расслабил побелевшие пальцы, опустил тяжёлые веки и, похоже, тотчас задремал.

«Скорее всего, лишился сознания, — неожиданно понял пушкарь. — Впрочем, это и к лучшему. Умрёт спокойно и тихо, во сне».

Стараясь не разбудить офицера, Павел снял бинокль с его шеи. Послышался лёгкий звон кусочков стекла. Парень насторожился и осмотрел хрупкий подарок с разных сторон. Оказалось, что осколок железа попал в один окуляр и разбил в дребезги всё, что находилось внутри. Пушкарь поднял второй тубус к правому глазу и глянул сквозь него на дорогу.

Боец увидел разрушенный мост в мелких деталях и убедился, что прочие линзы в полном порядке. Павел повесил на шею пострадавший прибор, поправил его на груди и невольно подумал: «Будет вроде шестикратной подзорной трубы. Теперь стану видеть вдаль лучше, чем самый зоркий горный орёл».

Он осторожно поднялся с колен и ощутил, как кружится у него голова. Боец пересилил внезапную слабость, охватившую его существо, и занялся делом. Парень прошёл от одного окопа к другому. Он внимательно осмотрел одежду погибших товарищей, собрал их солдатские книжки и сложил в карман своей гимнастёрки.

Павел не стал искать документы лишь у тех двух человек, что были разорваны минами в мелкие клочья. От коновода и заряжающего осталось так мало, что рыться в кусках почерневшего мяса