Майк Науменко. Бегство из зоопарка - Александр Кушнир

Постепенно Науменко начал появляться в Москве все чаще — в среднем по разу в месяц. Здесь он неделю напролет праздновал свой день рождения, крепко подружившись с Сергеем Рыженко из «Последнего шанса». Ночевал Майк, как правило, у Алексея Дидурова, который под влиянием бесед со «звездой рок-н-ролла» вскоре основал собственную группу «Искусственные дети».

Дома у Саши Липницкого лидер «Зоопарка» добрался наконец до вожделенного видеомагнитофона, на одном дыхании отсмотрев с Гребенщиковым рок-оперу Tommy и документальный фильм Rock’n’Roll Heroes. Затем, обалдев от увиденного, музыканты потребовали у хозяина показать им Вудстокский рок-фестиваль 1969 года. Вдохновленные просмотром, ленинградские гости обнаружили себя утром в летнем саду «Эрмитаж», в состоянии полной прострации просочившимися сквозь запертую входную дверь. Комментировать тут было нечего, да и слова оказались не нужны.

Через несколько дней друзья презентовали Науменко дебютный номер журнала «Ухо», где, помимо написанной Майком статьи про «Зоопарк», красовался программный материал Троицкого «Песни городских вольеров», в котором, в частности, говорилось:

«Никто не снискал за последнее время столько комплиментов и, одновременно, столько ругани в свой адрес, как Майк… Он стоит голый в своей ванной комнате, куда неожиданно набежало несколько сотен народу. Он демонстративно незащищен. Он позволяет себе выглядеть в песнях жалким и нелепым. Он нарочито антипатичен, даже в самых драматических ситуациях. И, в результате, пожинает урожай глупых смешков и свиста нормальных ребят и девушек, у которых свои представления об искусстве. Они не хотят видеть себя; это зеркало плюет им в глаза».

Акустический концерт Майка, 1982

Фото: Владимир Иванов

Необходимо напомнить, что в глазах рок-журналистов Науменко стал рок-звездой далеко не сразу. До появления альбомов «Зоопарка» большинство из них слушали песни Галича и Высоцкого, «Машины времени» и «Воскресения», в которых все было понятно и просто. Их можно было подбирать на гитаре и исполнять перед восторженными барышнями на студенческих вечеринках. Немногочисленные «эстеты столичных салонов» предпочитали фолк-стеб «Последнего шанса» и авангардные записи «Мухоморов», а диссиденты и будущие «прорабы перестройки» тащились на сыромятном панк-роке «Автоматических удовлетворителей». Иными словами, серьезный конкурент у Майка в 1982 году был только один — группа «Аквариум». Причем — в любом составе.

Спустя несколько недель после бардачного концерта Майка с группой «Кэндзабуро Оэ» редакция журнала «Ухо» пригласила выступить в Москве дуэт Гребенщиков-Курёхин. Остановившись передохнуть в одной из комнат МИФИ, клавишник «Аквариума» очаровал студентов своей музыкальной эрудицией, когда в ответ на вопрос о Лори Андерсон напел вокальную партию из ее альбома Big Science, вышедшего всего несколько месяцев назад. Такие эффектные фокусы запоминались надолго.

В свою очередь, БГ (так теперь называли Гребенщикова) усилил концертный репертуар боевиком «Немое кино», который упорно не включал в номерные альбомы. В первую очередь — из-за стремного текста: «Я видел чудеса обеих столиц, святых без рук и женщин без лиц / Все ангелы в запое, я не помню, кто где / Все рокеры — в жопе, а джазмены — в пизде». Студенты встречали знакомые слова громом аплодисментов, и Майку с его трепетной «Одой ванной комнате» тягаться с подобной поэзией было сложно.

Тем не менее, редактор журнала «Ухо» Илья Смирнов рискнул объединить выступления Науменко и Гребенщикова в единый концерт. Дело происходило в его квартире недалеко от станции «Динамо», причем звук снимался с нескольких микрофонов, привезенных опытным менеджером группы «Смещение» Артуром Гильдебрандтом.

Сейшн оказался удачным сразу по нескольким причинам. Во-первых, оба музыканта были «в ударе» и в течение трех часов исполнили большую часть своего боевого репертуара. Для архивариусов заметим, что Майк отметился концертной премьерой «Растафары», а БГ спел несколько раритетов: «Новая жизнь на новом посту», «Роскошь» и «Не надо мне мешать».

Во-вторых, шумный концерт удивительным образом не свинтили, и зрители расходились по домам, явно впечатленные услышанным. Энергично сыгранный в две гитары «Пригородный блюз», усиленный гармошкой Гребенщикова, воспринимался аудиторией чуть ли не как призыв к вооруженному восстанию. И небезосновательно.

Эйфория от этого мероприятия оказалась настолько сильной, что Смирнов решил провести аналогичный концерт в октябре 1982 года, отметив таким образом собственный день рождения. К сожалению, в тот вечер «недолго музыка играла». Вызванный соседями наряд милиции в ультимативной форме потребовал «прекратить безобразие».

Но все это было лишь преддверием грядущих катаклизмов. Весь следующий месяц Майка преследовала полоса неудач. В одном из писем он жаловался друзьям: «У нас сорвался очередной концерт в Москве. „Зоопарк“ должен был играть 3 ноября с какой-то местной синтезаторной группой. Но по независящим от нас причинам концерт отложен на неопределенное время».

Однако Науменко все же дал один акустический концерт в «красном уголке», расположенном неподалеку от станции Лермонтовская. На этом выступлении, состоявшемся 7 ноября, присутствовал журналист Константин Преображенский, вспоминавший, как организатор, вручая деньги Майку, не без удивления заметил: «Очень странно, что в этот всенародный праздник нас не свинтили». И в каком-то смысле он сглазил.

Следующее выступление «Зоопарка» должно было состояться 10 ноября в Доме культуры имени Свердлова на Фрунзенской. Но в этот день в стране случился траур — умер генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Концерт, на который методом «сарафанного радио» было продано несколько сотен билетов, отменили. А устроители, по воспоминаниям Олега Ковриги, «попали» на достаточно крупную сумму.

Дома у Коли Васина: Майк, Наташа и Владимир Кузьмин с девушкой, 1983

Фото из архива Елены Куликовой

Вернувшись домой, Майк узнал, что в город приехал его старинный приятель Саша Донских, с которым он в свое время вел дискотеки на Домбае и играл на танцах в ленинградских общежитиях. Поскольку жить тому было негде, сердобольный Науменко приютил его у себя дома. Как говорится, в тесноте, да не в обиде… В тот же вечер Майк и Александр Петрович Донских устроили алкогольный джем, помянув почившего генсека и сочинив массу скабрезных куплетов о вождях мирового пролетариата.