Хамелеонша - Алена Савченкова

Пролистав до конца, я поняла, что улов ограничится лишь символами. Но лучше одна рыбка, зато золотая. Дело сделано, пора обратно.

Звук я почувствовала раньше, чем услышала: интуиция предупредила об опасности легким покалыванием в основании шеи. И шел он не со стороны лестницы — я специально оставила дверь в кабинет открытой, чтобы не пропустить сигнал Людо, — а откуда-то гораздо ближе, из-за стены. Тело сковал липкий ужас. Стряхнув оцепенение, я захлопнула книгу, подхватила светильник и бросилась в смежную комнату. Едва успела снять клобучок с Кирка, вернуть светильник на крюк и спрятаться в углу, как в спальне послышался шум, и чьи-то шаги.

По спине хлынула ледяная волна мурашек, перебегая от позвонка к позвонку. Удары сердца разрывали грудь, кровь гремела в висках, а шаги то приближались, доводя меня до высшей степени напряжения, то удалялись, словно пришедший в задумчивости расхаживал по комнате. Потом я наконец вспомнила, что все ещё нахожусь в теле служанки, и даже если Бодуэн меня застукает, сумею выкрутиться. Однако поступь за стеной совсем не напоминала уверенные шаги регента. Вообще не напоминала мужские шаги.

Кирк слабо трепыхнулся и попытался вернуться на шкап, но, не долетев, приземлился на стол, все ещё вялый после недавнего стресса и дурмана, передавшегося с кровью крыса. Неизвестный в соседней комнате замер.

— Кто здесь?

Несмотря на волнение, я узнала этот настороженный голос. И окончательно убедилась в личности говорившего, точнее, говорившей, когда она приоткрыла дверь и фыркнула:

— А, это ты. Ещё не стал чучелом?

Я почти слилась со стеной, радуясь темному цвету котты. Шаги вернулись в глубь комнаты, позволив тихонько перевести дыхание. Теперь изображать припозднившуюся служанку поздно — только что упустила момент. Я осторожно заглянула в комнату.

Там уже горела лампа. Мод прохаживалась по покоям Бодуэна в одном рукаве, мурлыкая вполголоса прядильную песню. Дернув пару раз ткань, она оторвала и второй, бросив его рядом на шкуру — они с леди Жанной предпочитали вшивать каждый день. За рукавами последовал пояс, филлет, придерживающий вуаль на волосах, сюрко. Она спокойно избавлялась от одной детали одежды за другой, пока не осталась в тоненькой льняной камизе. Наконец и сорочка упала на пол, полностью её обнажив. Мод переступила через ткань, встряхнула спускающиеся до пояса пряди и потянулась всем телом. У неё был чуть дряблый живот, узкие бедра и лошадиное лицо. Между полными расширенными на концах грудями покачивался талисман-покровитель на темном шнурке. Соски при таком свете казались кирпично-красными. Она сделала последний круг по комнате, легко касаясь вещей — конторки, стула, поддерживающих балдахин столбиков, — и забралась в постель.

Шаги Бодуэна я услышала в последний момент, он пришел тем же путем, что и фрейлина — через тайную дверцу в стене, занавешенную гобеленом. Вот почему Людо не подал сигнал: в башню был другой ход, о котором мы не могли знать. Мод встрепенулась, соблазнительно прогнулась, выпятив грудь, положила поверх покрывала ногу и быстро облизнула губы, чтобы блестели. Даже не взглянув на неё, Бодуэн бросил плащ на сундук, снял сапоги, наступая на пятку, и прошел к конторке, где на миг замер. Не успела я испугаться, что иное положение книги не осталось незамеченным, как он спокойно положил рядом пару свитков, пододвинул себе стул, открыл чернильницу и принялся что-то размашисто писать.

Довольно продолжительное время слышался лишь негромкий скрип пера и потрескивание пламени в светильнике. Мод поерзала, зябко ежась, красиво вытянутая нога покрылась гусиной кожей. Я уже начала думать, что Бодуэн и правда её не заметил, хотя это было так же непросто, как улитке проморгать нового соседа по раковине, но тут он устало потер шею и, не оборачиваясь, спросил:

— И что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула, лишь в следующий миг сообразив, что он обращается к Мод.

Женщина поспешно приподняла опущенные уголки губ и ответила мягким, как топленое сало, голосом, которого я у неё никогда не слышала:

— В фрейлинской так холодно, это единственная комната во всем замке, где можно по-настоящему согреться.

— То есть твой визит никак не связан с приказом мужа покинуть двор и вернуться домой?

Мод со вздохом поднялась, приблизилась к нему плавной походкой и наклонилась к уху, пощекотав рассыпавшимися прядями:

— Он просто не понимает, как важно мое присутствие здесь. — Ладони принялись умело массировать ему шею, плечи. — Хуберт знает о придворном этикете не больше, чем петух о вине, в котором сварен. Но ты-то понимаешь, каково будет королеве лишиться одной из старших фрейлин.

— А самой этой фрейлине вернуться к выращиванию овец и роли жены и матери в провинциальном захолустье?

Пальцы на плечах замерли.

— Если бы речь шла только о моих желаниях и желаниях супруга, я бы завтра же на рассвете села в повозку и отправилась домой! — страстно заверила Мод, обошла стул и, отодвинув бумаги, села прямо на конторку, открыв Бодуэну прекрасный обзор на свои разведенные бедра. — Но есть вещи поважнее наших желаний. Такие, как государственный долг.

Она покрутила перо, лизнула пушистый кончик и будто бы в задумчивости обвела им сперва один сосок, потом второй. Стекавшие волнами русые пряди не только ничего не скрывали, но наоборот, ещё сильнее подчеркивали наготу и изгибы.

— И мне горько думать, что с моим отъездом многое здесь может пройти мимо тебя… Например, то, что дела у молодой четы улучшились с тех пор, как королева пустила в опочивальню третьего, признав, что у супруга могут быть свои… особенности.

— Бастард нам не нужен, — перебил Бодуэн.

— О нет, успокойся, третий, конечно, не для неё. — Мод вытянула ногу и медленно с соблазнительной улыбкой провела носком вдоль его тела от живота к груди. — Да и как оставить фрейлин без руководства и поддержки? Ведь многие из них в сущности ещё дети и совсем не знают жизни. Взять хотя бы леди Агнес. Оруженосец твоего сенешаля, ну, тот что из младшей ветви Гладстоунов, сделал ей предложение и в надежде на расположение и благоприятный ответ сообщил по секрету, что центральная ветвь якобы нашла лей-линию, на порядок древнее королевской, и собирается пробудить Покровителя, не знающего себе равных по мощи. У меня чуть сердце не остановилось от их дерзости! — Мод стиснула не поместившуюся в ладони грудь, дав понять, что сердце у неё располагается справа. — Бедняжка не знала, как быть и к кому обратиться за советом. Ей повезло, что рядом оказалась старшая подруга, которая подсказала наивной глупышке, что подобное ни в коем случае нельзя скрывать от своего суверена.

— Значит, с этим она и запросила на завтра аудиенцию?

Мод улыбнулась и томно сдула упавшую на лоб прядь. По мере того, как сплетни, слухи, недомолвки и новости, подслушанные, добровольно поверенные и додуманные перекочевывали от неё к нему, я холодела. Стало ясно, что эта роль для Мод далеко не нова, я же опрометчиво считала её и Жанну обычными сплетницами. Вдруг она успела что-то и про нас с Людо пронюхать? Но когда дело дошло до леди Лорелеи, выяснилось лишь, что я замкнута, неотёсанна, при этом кокетничаю почище трактирной подавальщицы, страдаю некоторой задержкой в развитии и, вероятнее всего, состою в предосудительной связи со своим братом. Наверное, насчет задержки она была не далека от истины, потому что я не сразу поняла последний намек.