Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1 - Коллектив авторов

утвердился тот же тип профсоюзного движения, который существовал в СССР, причем администрация предприятий и работники включались в один и тот же профсоюз. Самоорганизованная социальная активность в этих странах систематически подавлялась, но в периоды острых кризисов прорывалась на поверхность в форме стихийных стачек, создания рабочих комитетов (в 1953 г. в ГДР), рабочих советов (в Венгрии и Польше в 1956 г.) и независимых профсоюзов («Солидарность» в Польше в 1980 г.).

Положение профсоюзов в мире претерпело новые изменения в конце XX столетия из–за поворота к «неолиберальной» экономической модели и отступления от принципов социального государства. С падением режимов компартий и системы «партии–государства» в этих странах исчез и соответствующий им тип «профсоюзного движения. По всему миру организациям наемных работников пришлось противостоять не только растущей безработице и снижению доходов трудящихся, но и политике дерегулирования трудовых отношений, которая сопровождалась распространением временной, неустойчивой и негарантированной занятости («прекаризацией труда»), снятием ряда ограничений на увольнения и продолжительность рабочего времени, урезанием прав работников на производстве. Привыкшие к своей роли «социального партнера», профсоюзы мэйнстрима с трудом пытались приспособиться к новой ситуации. Нередко они соглашались на ухудшение положения работников в обмен на сохранение рабочих мест. Вынужденные подчас прибегать к такому средству борьбы, как всеобщие забастовки, профсоюзы стараются ограничить их продолжительность одним или двумя днями, чтобы не нанести ущерба экономике, чем значительно снижают их эффект. Такое положение послужило в конце XX — начале XXI в. одним из факторов, побуждающих трудящихся искать новые, нетрадиционные формы борьбы, в том числе и вне рамок системного профсоюзного движения.

Крестьянские движения

Положение крестьянства как социального слоя в XX в. сильно различалось, в зависимости от региона планеты и конкретной страны. В большинстве европейских государств традиционный инструмент крестьянской самоорганизации, сельская община, был разрушен в процессе индустриализации и модернизации; сельские сходы перестали собираться, а общинные угодья были огосударствлены или приватизированы. К началу столетия община сохранилась в России, ряде районов на Балканах, в Латинской Америке, Азии и Африке. Однако даже там, где она исчезла как учреждение, элементы и традиции общинного коллективизма и взаимопомощи удерживались среди крестьян на протяжении многих десятилетий. Специфика социальной ситуации крестьянства вынуждала его вести борьбу на два фронта — против традиционного помещичьего землевладения и против крупного агробизнеса, торжествующего в ходе модернизации. Преобладание той или иной линии конфликтов зависело от социальной структуры той или иной страны.

В регионах преобладания помещичьего землевладения, латифундий в центре борьбы оказывались проблемы проведения аграрной реформы, и крестьянские движения добивались в первую очередь передачи земли в руки самих крестьян: в собственность сельских общин, с распределением в уравнительное пользование отдельных крестьянских семей (Россия, ряд стран Азии и Латинской Америки) или в индивидуальную собственность крестьян. Так, в России требование обобществления земли и уравнительного землепользования («черного передела») выдвигалось возникшим в годы революции 1905 — 1907 гг. Всероссийским крестьянским союзом, было поддержано влиятельной партией социалистов–революционеров, а затем осуществлено в ходе революции 1917 — 1921 гг. Русская крестьянская община была уничтожена лишь в ходе насильственной коллективизации и модернизации в СССР в конце 1920‑х — начале 1930‑х годов. В Мексике в результате революции 1910 — 1917 гг. и последующих преобразований крестьянству удалось добиться передачи значительной части земель в руки общин — «эхидос». В Бразилии на смену традиционным крестьянским бунтам и восстаниям в конце XX в. пришло Движение безземельных трудящихся (образовано в 1985 г.), которое практикует захваты земли и ведет борьбу как с латифундистами, так и с землевладением крупных корпораций. Во многих странах Латинской Америки (Боливии, Перу и др.) борьба за аграрную реформу в значительной мере сливалась с выступлениями за права индейского населения, сохранявшего общинные структуры и составлявшего большинство сельского населения.

В европейских странах на смену разрушенной сельской общине пришли новые формы крестьянской самоорганизации — крестьянские союзы, культурные и просветительские ассоциации, объединения взаимопомощи. Важнейшей формой экономического сотрудничества сельских жителей стали крестьянские кооперативы, получившие особое развитие в скандинавских странах: в XX в. они контролировали большую часть мясо-молочной индустрии (Дания, Норвегия, Швеция), рыболовства (Исландия), служили основой для совершенствования всей сельской инфраструктуры, образования и культуры на селе и т. д. Исключительный характер приобрело сельскохозяйственное кооперативное движение среди евреев Палестины с 1910 г., которое взяло на себя роль пионеров в освоении страны еврейскими переселенцами. Образованные таким образом коммуны (кибуцы) и кооперативы (мошавы) объединили большинство еврейского сельского населения Израиля. Крестьянская кооперация поощрялась также во второй половине XX столетия в различных странах глобального Юга.

Крестьянские мальчики с помощью плуга выкапывают картофель. Россия, 1910‑е годы. РГАКФД.

В Испании, где вплоть до середины XX в. оставались сильны традиции сельской общины, анархо–синдикалисты способствовали объединению крестьян и сельскохозяйственных рабочих в профсоюзы, способные вести борьбу за частичные улучшения и одновременно за полное преобразование аграрных отношений. Они добивались конфискации латифундий, их обобществления и передачи под управление профсоюзов для коллективной обработки. В период революции и гражданской войны 1936 — 1939 гг. в республиканской зоне развернулся бурный процесс возникновения крестьянских коммун («коллективов»), которые захватывали помещичьи земли, а также объединяли на добровольной основе земли вступавших в них крестьян. Таких ассоциаций, охватывавших иногда целые населенные пункты, насчитывалось несколько тысяч, и в них состояли сотни тысяч крестьян. В некоторых регионах (например, в Арагоне) в их руках оказалась большая часть земель. С поражением Испанской республики это движение было подавлено.

В ряде стран Центральной и Восточной Европы на базе крестьянских ассоциаций образовались идейно–политические организации. Некоторые из них занимали более радикальные позиции, выступали за аграрную реформу, в защиту «единого крестьянского сословия» и пропагандировали модели «третьего пути», отличного как от капитализма, так и от социализма (Болгарский земледельческий народный союз, 1899/1901 г.; Польская крестьянская партия, 1895 г.; Хорватская республиканская крестьянская партия, 1904 г. и др.). Другие являлись более умеренными, отстаивая экономические, социальные и культурные интересы крестьянства в рамках существующей системы и структур собственности (Аграрные союзы в скандинавских странах). В период между двумя мировыми войнами предпринимались попытки объединить крестьянские партии в международные союзы: действовали Международное аграрное бюро (1921 — 1939) и работавший в союзе с коммунистами Крестьянский Интернационал (1923 — 1933).

Дальнейшие социальные изменения, произошедшие во второй половине XX в., серьезно повлияли на характер крестьянских движений. В странах, где произошел переход к развитому индустриальному обществу, они по существу утратили влияние. Аграрные союзы в странах Скандинавии отказались от преимущественной ориентации на сельское население и преобразовались в Партии центра.