Боярские дворы - Нина Молева

Краеведы рассказывали о частых приездах царя с молодой женой к тестю, о том, как сразу же начали привозить счастливые родители в сельцо на речке Жабне новорожденного Петра. Иные шли дальше, высказывая предположение о рождении Петра не в Коломенском или Измайлове — вопрос, поныне остающийся открытым, — а именно здесь. Кому, как не родителям, позаботиться от души о Наталье Кирилловне, окружить ее в трудную минуту настоящей заботой и любовью! В память об этих лучших днях своего детства Петр будто бы и построил в Семчине, как называлось сельцо, в 1699–1700 годах летний дворец, несколько домиков на голландский манер, да еще разбил и парк, каких не знала Москва, если не считать Лефортовского сада. И все складывалось в логичный, психологически оправданный рассказ, если бы… не архивные документы.

Если Е. И. Разумовская в 1752 году искала подтверждения передачи вотчины Нарышкиным самим царем, то таких подтверждений не существовало. При жизни Алексея Михайловича отец Натальи Кирилловны Семчином не владел. Он начинает хлопотать о его приобретении сразу после кончины царственного зятя.

Приход к власти юного Федора Алексеевича, сына Алексея Михайловича от первого брака, ничего хорошего Нарышкиным не предвещал. Золотой дождь царских милостей кончился бесповоротно. Еще опасней была возможность в любой день лишиться по воле нового царя всех дареных вотчин. Кирила Полуэктович заторопился обзавестись благоприобретенным имуществом. Было это делом нелегким и долгим, относительно же Семчина обстоятельства складывались достаточно благоприятно. По вступавшему в силу духовному завещанию прежнего владельца оно доставалось шести наследникам. Необходимость продажи каждым своего добра для общего справедливого раздела была очевидна. В результате в 1676 году К. П. Нарышкин стал владельцем, как свидетельствует о том хранящаяся в архивном фонде Министерства юстиции Переписная книга № 9813, «села Семчина, по новому прозванию Петровского, купленного у князя Петра Семеновича Прозоровского, а в селе двор становой, в нем живут прикащики, 4 человека конюхов, 5 дворов крестьянских, людей в них 16 человек, и 5 дворов бобыльских, в них 17 человек». В Отказной же книге 1676 года упоминалось, что «к сельцу Семчину и деревне Старой Семчиной роща большая по пушкинской дороге березовая, сосновая и еловая, в длину на полтретьи версты, и поперег на полверсты, другая роща круглая, березовая в длину на полверсты, поперек тож».

Петровский путевой дворец. 1775–1782 гг. Интерьер.

К. П. Нарышкин не обманулся в самых худших своих ожиданиях. Сразу же после смерти Алексея Михайловича он был лишен своей должности главного судьи в приказе Большого дворца. Стрелецкий бунт 15 мая 1682 года в пользу царевны Софьи и Милославских не только лишил его двух сыновей — Ивана, ведавшего Оружейной палатой, и Афанасия, которых изрубили стрельцы. Сам отец Натальи Кирилловны был насильно пострижен в монахи и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь. Год его смерти остается загадкой.

Энциклопедические словари и справочники неизменно уклонялись от уточнения. Надгробная надпись в Высокопетровском монастыре называет 30 апреля 1691 года. Отказные же книги свидетельствуют, что именно в 1682 году, непосредственно после его смерти, село Семчино царским указом, то есть именем Иоанна и Петра Алексеевичей, было отдано вдове Анне Леонтьевне, родной бабушке Петра. Названная опять-таки вдовой, в августе 1683 года Анна Леонтьевна выделяет часть земли в Семчине для строительства церкви Петра и Павла.

Но, так или иначе, из документальных данных следует, что Алексей Михайлович с Натальей Кирилловной и маленьким Петром бывать в Семчине в гостях у родных не могли, а обстоятельства, при которых село появилось среди семейных владений, не относились к числу вызывающих у Петра сколько-нибудь приятные воспоминания. Предположение автора исторического и археологического описания села И. П. Токмакова, что именно в Семчине-Петровском Наталья Кирилловна вместе с сыном стала бы себе искать убежище скорее, чем в Коломенском или Преображенском, не имеет документального подтверждения. Действительной защитой вдовой царице, деятельно участвующей в розыгрыше власти, могла служить прежде всего ее придворная партия, а не несколько верст, отделявших от Москвы небольшое небогатое село всего с несколькими десятками душ крестьян.

Петровский путевой дворец. Часть фасада.

Допущена ошибка и энциклопедическим словарем «Москва», утверждающим, что название, Петровское, село приобрело после строительства местной церкви Петра и Павла. Формулировка «село Семчино, по новому названию Петровское» применяется в документах 1676 года, тогда как строительство церкви должно быть отнесено к середине — второй половине 1680-х годов. Единственный вклад самого Петра в Петропавловскую церковь — изданный в Москве в 1684 году Богослужебный Апостол — явно относится уже ко времени правления молодого царя. Сделанная на книге полистная надпись почерком XVII века гласит: «Сия книга, глаголемая Апостол Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Алексеевича… Великий Государь Царь и Великий Князь Петр Алексеевич всеа великия и малыя и белыя России самодержец из хором приложи в подмосковную вотчину боярыни Анны Леонтьевны Нарышкиной, в село Петровское, к церкве Петра и Павла».

Трудно судить и об отношении Петра к бабке. В придворной жизни она никакого участия не принимает. Самая ее смерть проходит незамеченной. Анна Леонтьевна пережила Наталью Кирилловну, умершую в 1694 году сорока трех лет. Надгробная надпись в Высокопетровском монастыре называет датой кончины А. Л. Нарышкиной 2 июня 1706 года. Только и здесь документальные материалы Семчина-Петровского вступают в противоречие с этим текстом. Один из колоколов Петропавловской церкви Семчина, сохранявшийся до 1890 года, имел надпись: «Лета от сотворения мира 7199 года, от Р. X. 1691 года, июня в 28 день, положила сей колокол боярыня Анна Леонтьевна в подмосковную свою вотчину в село Петровское в церкви святых Апостол Петра и Павла в помин души по муже своем, боярине Кирилле Полуехтовиче Нарышкине и по детех своих и по всех родителех своих в вечное поминовение».

Во время своего освящения, годом позже, Петропавловская церковь связывается уже с именем сына Анны Леонтьевны. Это первое упоминание о церкви встречается в 149-й и 151-й Окладных книгах Патриаршего Казенного приказа: «В нынешнем в 7201 (1692) году, ноября в 1 день, по указу св. Патриарха к помете на выписке Андрея Петровича Владыкина велено: новопостроенные церкви св. Апостол Петра и Павла в вотчине боярина Льва Кирилловича Нарышкина, в селе Петровском, на попа с причетниками дани положить». Отсюда следует: либо Анны Леонтьевны в 1692 году не стало, чему противоречит надгробная надпись, либо она отказалась от вотчины в пользу одного из двух остававшихся к тому времени в живых сыновей — пятерых детей она похоронила. Доставшееся Льву Кирилловичу Семчино имело в 1704 году, согласно Переписной книге, «церковь каменную… двор вотчинников, в нем 5 человек, и дворы конюшенной и скотной, в них 18 человек, да к тому деревня Семчина, в ней 12 дворов крестьянских, людей в них 37 человек». Упоминаемых в работе И. П. Токмакова и в многочисленных газетных заметках летнего дворца Петра и выстроенных якобы в течение 1699–1700 годов «голландских домиков» здесь не числилось. Оказывается неоправданным и другое высказывавшееся краеведами предположение, что Семчино-Петровское перешло к Петру.