Боярские дворы - Нина Молева

Петр мог бывать у бабушки. Тем более бывал он у Л. К. Нарышкина, любимого брата матери, единственного оставшегося в живых к рубежу нового столетия из когда-то многочисленного потомства Анны Леонтьевны.

Направляясь в Москву на коронационные торжества, Екатерина останавливается на несколько дней в Петровском, успевшем получить по новому хозяину второе название — Разумовское, и отсюда инкогнито ездит в город. В Петровско-Разумовском впервые увидел свою будущую Фелицу стоявший на карауле вместе с другими простыми солдатами Г. Р. Державин. Имение уже и тогда больше напоминало маленький город с десятками каменных и деревянных на каменных фундаментах построек. Огромные пруды были выкопаны привозившимися с Украины крестьянами. К. Г. Разумовский возвел многочисленные теплицы, оранжереи, соединил главный дом с церковью галереей, устроил конный двор, украсил парк гротами и многочисленными статуями. По рассказам путешествовавшего в 1776 году с лордом Гербертом В. Кокса, в Петровско-Разумовском насчитывалось от сорока до пятидесяти домов, а особенное впечатление производил превосходный, принадлежавший хозяину крепостной оркестр.

Однако заботой новой императрицы было не только награждение пришедшихся ей по душе придворных, но и ограничение власти тех, кому она все же полностью не доверяла. К. Г. Разумовский так или иначе принадлежал к предшествующему царствованию, а власть гетмана при всей своей условности давала ее носителю возможности определенной, недопустимой, с точки зрения Екатерины, независимости или по крайней мере автономности. Чин фельдмаршала должен был заменить К. Г. Разумовскому сан и власть гетмана, послужить утешением. Насколько неравнозначным оказалось утешение, можно судить по одному тому, что бывший гетман тут же отпросился за границу и провел несколько лет за рубежом, стараясь заглушить обиду. Только и по возвращении на родину обида продолжала давать о себе знать. Похоронив в 1771 году жену, К. Г. Разумовский перебрался на постоянное житье в Батурин, где и умер в 1803 году.

…Москва негодовала, и Москва мирилась. Негодовала по поводу неслыханных вольностей — брака сына бывшего гетмана с княгиней М. Г. Голицыной при живом муже княгини. К довершению скандала Голицына не только разошлась с мужем к обоюдному удовольствию, но и сохранила с ним самые добрые отношения — он продолжал бывать запросто у новой четы. Мирилась же Москва с изысканными обедами и великолепными балами в московском доме Разумовских на Тверской, где позже разместился Английский клуб, тем более со сказочными праздниками в Петровско-Разумовском. Одно дело осуждать за глаза графиню «отпущенницу», совсем другое — не попасть на ее приемы, собиравшие весь высший свет, начиная с членов царской семьи. Примирился же старик свекор с красавицей невесткой, хотя поначалу и слышать не хотел о ней, а Александр I на балу у Разумовских нарочито громко назвал ее графиней, подчеркивая свою благосклонность к совершившемуся браку. Но все-таки главным оставались деньги, которым, казалось, хозяева не знали счета. Они-то и делали свое дело.

Петровский путевой дворец. Ворота внутреннего двора.

«Лев первой руки мот», говаривал о четвертом и самом любимом сыне Кирила Разумовский, испытывавший к нему особую слабость. При колоссальном состоянии Разумовских вряд ли была необходимость наследникам всерьез заниматься образованием или службой. Тем не менее Лев учится в Геттингенском университете, пополняет свои знания в Лозанне и мечтает встретиться с Вольтером, что, впрочем, могло быть и простой данью моде тех лет. Он едет в свите русского посланника в Константинополь, а по возвращении поступает на военную службу.

Петровский путевой дворец. Главный фасад.

Если отец получает чин фельдмаршала, не выиграв ни одного сражения, — сын ищет участия в боях. Он начинает как адъютант Г. А. Потемкина, удачно командует егерскими частями в армии самого А. В. Суворова и получает одно за другим отличия за бои при Мячине, Сакче, за взятие Измаила и Бендер. Генерал-майор в тридцать с небольшим лет, он уходит в отставку сразу же по вступлении на престол Павла I с его новыми, прусскими порядками. Не испугавшись гнева императора, Лев Кириллович Разумовский уезжает за границу, чтобы в дальнейшем навсегда поселиться подальше от императорского дворца — в Москве. Вся его жизнь замыкается между домом на Тверской зимой и Петровско-Разумовским летом.

По словам П. А. Вяземского, «много оставил он в памяти знавших его; долго жил в допотопной или допожарной Москве, забавлял ее своими праздниками, спектаклями, концертами и балами. Человек высокообразованный, он любил книги, науки, музыку, художество… он был любезный говорун и при серьезном лице часто отпускал живое и забавное слово; несколько картавил, и даже его вечный насморк придавал речи его особенно привлекательный диапазон». Для Л. Н. Толстого он стал прообразом отца Пьера Безухова, и писатель подробно описал его московский дом.

Петровский путевой дворец. Общий вид.

Заставившая Москву так долго говорить о себе, хозяйка Петровско-Разумовского прожила около ста лет, но ее связь с имением прервалась со смертью в 1818 году Льва Кирилловича Разумовского. В том же году она принимает в подмосковной последних именитых гостей — короля прусского и принцев Прусского и Мекленбургского. Предполагавшийся визит Александра I не состоялся. Овдовевшая графиня расстается с огромным полтавским имением и с Петровско-Разумовским, которое продает московскому губернатору Ю. В. Долгорукову. Ее последующая жизнь связана с Петербургом. С М. Г. Разумовской встречается А. С. Пушкин. Вместе с графиней он присутствовал за несколько дней до дуэли на вечере у великой княгини Елены Павловны. На балу у Разумовской 26 января 1837 года состоялось объяснение Пушкина с секундантом Дантеса Д’Аршиаком.

Кстати, графиня до конца своих дней любила модные и, главное, очень яркие наряды. Она сама признавалась, что ездила за границу, поскольку там яркие цвета «носили пожилые дамы». Анекдотом стала ее попытка перевезти через границу триста платьев, а затем поездка восьмидесяти четырех лет от роду в Париж за туалетами для коронационных торжеств Александра II. И все это при несомненной расчетливости и умении очень аккуратно вести свои финансовые дела.

Трудно сказать, что именно побудило Ю. В. Долгорукова решиться на покупку Петровско-Разумовского. Без малого семидесятилетний князь давно находился не у дел и никогда не отличался ни гостеприимством, ни широтой жеста, без которых невозможно было поддержать славу имения и его значение для москвичей. Прошлая служба рисовала Ю. В. Долгорукова как человека если и без особых талантов, то во всяком случае смелого и храброго. В своих «Записках» он сам признавался, что считал жизненным девизом «быть полезным, честно век прожить и ни в чем совестью не мучиться». Результатом подобного стремления становилось неумение ладить с бесконечными временщиками екатерининской поры и вынужденные отставки: Ю. В. Долгоруков пять раз оказывался отрешенным от всех должностей. Семнадцати лет он получил первое тяжелое ранение в сражении под Грос-Егерсдорфом, двадцати трех уже командовал Петербургским полком, а двадцати семи был произведен в генерал-майоры, впрочем не без ходатайства находившегося в фаворе А. Г. Орлова.