Картонная пуля - Александр Духнов

— И что?

— Были маленькие неприятности.

Настя расстроилась:

— А как так получилось, если кроме нас двоих никто не знал? Я — точно никому ничего не говорила! А твой друг, хозяин квартиры, не мог сболтнуть?

— Вроде, на него не похоже. Да ладно, это мои проблемы. Вообще-то есть пара догадок… А вот ты мне опять скажи: как получилось, что ты одна оказалась на улице? Тебя разве не сторожат?

— Один дома был из папиной охраны. Еще две тети, две папины сестры. Ну, я имею в виду, что они не из охраны, просто были, помогали с похоронами…

— …С поминками…

— …Поминок, можно сказать, не было. Папа не захотел. То есть были, конечно, несколько родственников. Только самые близкие. Очень недолго. Потом папа сразу по делам уехал… Все разошлись, вот мы вчетвером остались. Еще, правда, какие-то люди в машине возле подъезда дежурили на всякий случай, опять же из охраны.

— Понятно. А дальше что?

— Ничего. Я ж говорю, что невыносимо было дома оставаться. Я и ушла… И просто захотелось тебя увидеть…

Сделав вид, что последняя фраза меня нисколько не касается, я спросил, с трудом удерживая тон в рамках делового:

— Что значит просто? А охрану ты напоила, что ли? Снотворного насыпала?

— Зачем? Да они и не пьют ра работе. Как их напоишь? Просто, который дома, он же не обязан внутри квартиры меня в туалет провожать. Он же меня охранял не в том смысле, чтобы я не сбежала, а в том, чтобы к нам вдруг ломиться никто не стал… На кухне с тетушками закрылся. Нормальный парень. Они его там супом кормили. Я оделась потихоньку да ушла — вообще никаких проблем. Может, он до сих пор не заметил.

— Соответственно, и те, во дворе, обращали внимание не на тех, кто выходит, а на тех, кто заходит, — выказал я немедленную догадливость.

И вообще, которые запасные, не особо обременяют себя наблюдениями — это давно замечено и описано в психологических книжках. А между тем получается, что за подъездом следила и другая команда — из серобуромалиновых «Жигулей».

И все же непонятно: кто в первую очередь интересовал автоматчика в светлом плаще — Настя или я?

Возле старой пристани я свернул на набережную, по случаю перманентного энергетического кризиса освещенную редкими тусклыми фонарями. Впрочем, луна висела ярко и надежно, и свежий снежок, не успевший впитать грязный дневной осадок большого города, легко умножал небесное сияние. Было светло и тихо, и пусто. И можно было на время забыть про Новосибирскэнерго, вечного заложника чужих неплатежей.

Я притормозил у невысокой чугунной решетки, за которой через прозрачную корку льда излучала размытый подводный свет плоская сибирская река Обь.

И чужая смерть, и чужой автомат остались неподалеку, но именно сюда, в этот короткий отрезок мира они бы ни за что не могли попасть, как через металлоискатель в аэропорту под нежное брюхо самолета не может скрытно просочиться даже перочинный ножик.

Зато сквозь окружающий покой пробился завибрировавший в кармане телефон.

— Настя с тобой? — без предисловий спросил злой голос Котяныча.

Обиделся из-за кладбища, а тут еще девушка из-под носа исчезла.

— Как ты догадался? — удивился я.

— Она у меня днем твой телефон спрашивала. Вы где?

— Так, в одном месте.

— Слушай, что-то мне все это начинает не нравиться. У нас здесь все на ушах.

— При чем здесь я? Пусть твои богатыри лучше смотрят.

— Возвращайтесь немедленно.

— О’кей, — не стал спорить я и отключил телефон.

Прошло, наверное, часа два, и я все время удерживал себя, чтобы не погладить Настю по голове. Говорить с ней и гладить по голове — что может быть приятнее на свете?

Сначала она интересовалась моими делами, которые, впрочем, самым непосредственным образом касались и ее. Я рассказал почти все и, в частности, назвал Василия Андреевича Яблокова с его племянником по кличке Зиновий.

— То есть это он раньше Зиновием был, а потом понял, что грабить и убивать гораздо менее выгодное предприятие, нежели торгово-закупочная фирма под неформальным патронажем дядюшки. Короче говоря, теперь перестроился, стал Зиновьевым Валентином Гавриловичем и ходит в галстуке.

— Он в галстуке редко ходит, — неожиданно обронила Настя.

— В самом деле?

— Я их знаю и довольно хорошо. И Василия Андреевича, и Валентина… А он правда грабил и убивал?

Я поперхнулся. Как тесен Новосибирск, и как странно переплетаются в нем люди! Девушка, как будто абсолютно скромная. Папа ей на завтраки деньги выдает… И в то же время она спит с важным директором, в котором вскоре автомат не оставляет живого места, а другой ее друг — известный новосибирский бандюган.

— Врать не буду, насчет грабежей и убийств — сам не видел… А ты как с ним? В близких отношениях?

— Смотря что считать отношениями. Просто у Василия Андреевича и папы — общие дела. Он у нас дома был. И на даче, на папином дне рождения. Через него и с Валентином познакомились. Он к нам тоже заходил. Еще один раз я с ним в папиной конторе встречалась. У них тоже какой-то бизнес намечался, но что-то не срослось. Они и сегодня на похоронах были. Вернее, не на похоронах, а так, к дому подъехали на несколько минут…

Общие дела. А говорят, что у государственных чиновников никаких других дел, кроме заботы о простых гражданах, быть не должно, за это им и зарплату дают.

— И все? Я имею в виду Зиновьева. Ты его по имени называешь, как близкого знакомого.

— Один раз в ночном клубе вместе были. Он пригласил, наверное, так, больше из светских приличий.

— Ага? — усомнился я.

— Даже ни одной попытки не сделал перевести знакомство на… более близкий уровень. Я, во всяком случае, его точно не интересовала как сексуальный партнер. Может, у него вообще другие интересы. А вообще-то не скажу, чтобы он мне понравился. Вроде, интеллигентный человек, но при этом какой-то никакой… Я, конечно, слышала, что у него есть дела… Но ко всем слухам прислушиваться — ушей не хватит. И потом, кто сегодня честный? Говорят, что девяносто процентов капитала замешано на крови, но пока я точно ничего не знаю, меня это не касается. И пока меня это ЛИЧНО не касается, меня это тоже не касается.

— А Краснопольский тебя лично касался?

Вопрос прозвучал откровенно двусмысленно.

— Ну, допустим, — она взглянула на меня не то с усмешкой, не то с вызовом.

— Я имею в виду, ты знала, что его бизнес — на крови?

— Как странно звучит. Почти как Храм Спаса на крови, — призадумалась Настя и уже совсем другим тоном закончила:

— Видишь ли, проблема графитовых стержней от меня как-то далека. Это раз. Во-вторых, он же был государственным директором. У них же там не частная лавочка.