Тонкий тающий след - Наталья Лирник

– Паш, да ты что?! Да ни в коем случае! – На лице охранника было искреннее возмущение. – Еще не хватало! Мы все решим!

– Коль, конечно, вы все решите. Я даже не сомневаюсь. Но я хочу поучаствовать в Сонькином подарке. Купи ей велик. Вот. – Он отсчитал несколько бумажек и протянул приятелю. – У меня же своих нет. Ты уж позволь.

– Михалыч… – Этот аргумент ударил Николая куда-то под дых. – Да, слушай… Ну спасибо. – И пожав другу руку, потянул его на себя и неловко обнял. – Спасибо, Паш. Приходи к нам!

– Приду, ага.

– Ты сам-то как? А то я даже не спросил. – Николай справился со смущением и бережно спрятал деньги в карман.

– Да нормально. Устал что-то. Вот думаю, может, на гражданку пора? – Прохоров смотрел куда-то вдаль, и выражение лица у него было нерадостное.

– Неприятности, что ль, Михалыч, а? – встревожился Коля.

– Да нет… Просто я что-то подумал… Всю жизнь ловлю их, ловлю… А кто от этого счастливее стал? Короче, кризис среднего возраста. – Он внезапно улыбнулся. – Ну, я пойду, Коль. Будь здоров! Привет семье!

– Спасибо, Паш. Ждем тебя! Спасибо!

Прохоров махнул рукой и неспешно двинулся к родному подъезду.

Налив себе чаю, он долго смотрел на фотографию, где они с мамой улыбались в камеру на краю леса. Мама держала свой велосипед за руль, а маленький Пашка, накренившись, опирался одной ногой на землю, а вторую держал на педали, будто собираясь стартовать.

* * *

– Сын, привет! – Надя сидела в машине, но говорила не по громкой связи, а как обычно, прижимая телефон к уху.

– Привет? – Интонация у Лешки была испуганно-вопросительная.

– Ты дома?

– Нет, а ты?

– А я вот приехала, – сказала Надя, и Лешка на другом конце беспроводного соединения услышал, что она улыбается.

– Домой? Мам, все в порядке, да?

– Да, Леш, все в порядке. Я приехала домой. А ты где?

– Я у Маши. Мам, я хочу здесь у нее побыть какое-то время… Ты не против?

– Я совсем не против, сын, – ответила Надя. – Если ты мне пообещаешь не пропускать университет и ходить на практику.

– Я бы пообещал, – сказал Леша с оттенком иронии. – Но после всего, что случилось, я не уверен, что у меня еще будет практика.

– Думаю, будет. А если нет, мы что-нибудь придумаем. Ну хорошо, я пошла.

Она оглядела свои белые кеды, открыла дверцу машину и внимательно осмотрела кусок асфальта, куда собиралась поставить ногу. Асфальт был сухим.

Шесть этажей вверх. Одиннадцать пролетов. Знакомые узкие перила. Старые рамы. Желто-серая плитка. Дверь, которую я открывала каждый день почти тридцать пять лет. Надя летела вверх по лестнице, удивляясь тому, как легко ей это давалось. Неужели дело в кедах?

– Это вряд ли, – пробормотала она себе под нос и открыла дверь.

Быстро скинув верхнюю одежду и обувь, Надя полезла в стенной шкаф и достала оттуда большой пустой чемодан.

Вадим показался в дверях ее спальни, когда чемодан был уложен уже наполовину.

– Надя?

– Да? – оглянулась она.

– А что происходит? – Руки мужа сложены на груди, взгляд осуждающий. – Ты куда-то собралась?

– Да, собралась. Я хочу несколько дней пожить у бабушки, ну то есть в Сокольниках. – Надя продолжала укладывать вещи, радуясь тому, как легко это делать при таком рациональном гардеробе. Как конструктор собирать.

– И зачем это, интересно?

– За последние дни очень много всего произошло. Мне нужно все обдумать. – Она повернулась к мужу. – Да, кстати. Деньги сегодня ушли. Долг будет погашен в понедельник, двадцать шестого марта. Я продала твою серию Бабаеву, договор подписала за тебя сама. Тебе позвонят насчет вывоза картин.

– Где они будут висеть? – Вадим так оживился, что даже сделал пару шагов к жене.

– Это то, что тебя интересует в такой момент. Как мило, дорогой, – улыбнулась Надя. – Они будут висеть на трех этажах в офисных помещениях крупной страховой компании. Вполне достойное место, уверяю тебя.

– Надя, извини, я не то хотел. Может, ты передумаешь? Может, попьем чаю?

Она уже застегивала чемодан.

– Нет, спасибо. Чаю не хочется. Поможешь мне донести вещи до машины?

– Надя, погоди. Ты придумала что-то не то. Это твой дом, зачем тебе уходить? – Вадим смотрел на нее так проникновенно, что она было почти поверила, что ему не все равно. Глупости. Люди не меняются.

– Я просто хочу побыть одна. Мне это необходимо. Я взяла отпуск на работе, Леша пока поживет у Маши. Ты тоже сможешь спокойно прийти в себя, – Надя говорила спокойно, размеренно, но руки держала сложенными на груди, как будто защищалась.

– Это конец, да? – Его голос задрожал, и он кашлянул, чтобы это скрыть.

– Я не знаю. Честно.

– Но мы же вместе целую жизнь… Ты моя жена, у нас дом, сын, я тебя люблю. – Он искал что-то в ее лице и говорил монотонно и неуверенно, стиснув кулаки в карманах своего старого кардигана.

– Да, ты прав. Целую жизнь. Но, может быть, это была ошибка. А может быть, она просто кончилась, эта жизнь, и будет новая. А может, не будет. Я же говорю, мне надо подумать. И тебе тоже… не помешает.

Когда Вадим вышел из квартиры с тяжелым чемоданом, Надя оглядела свой опустевший шкаф и достала снизу резную металлическую шкатулку. А затем, подхватив папку со своими девочками, пошла по лестнице вниз.

Интересно, сколько я прожила одна? За всю свою жизнь не могу припомнить такого… Сначала мама, бабушка, дед. Потом сразу Вадим, Лешка. Мне сорок два, и не было дня, чтобы я была одна. Это вообще нормально?

Она ехала в Кратово, к Светке. В мыслях не было что-то скрывать от Вадима, но по дороге в Сокольники она вдруг поняла, что ехать туда пока не время. Подруга сняла трубку мгновенно и сказала, что не спит и ждет Надю. Как мне этого не хватало. При том что у меня всегда была Ленка – но в отношениях с ней чувствовалась какая-то зыбкость: с ней было удобно, интересно, иногда весело, иногда даже нежно, но не возникало ощущения опоры, какой-то прочности. Всегда чувствовалось, что, если вдруг случится беда, Ленка может помочь, а может и отвернуться, и второе даже вероятнее. Или это я себе все сейчас придумала, когда узнала, что они с Вадимом…

Ленка сняла трубку после пяти гудков. «На самом деле поздновато для звонков», – подумала Надя. Но какого черта! Она же звонит сказать то, чего ее дорогая подруга ждала столько лет.

– Лен, привет. Это я.

– Да, Надюш. Я звонила. Я хотела…

– Погоди, – оборвала ее Надя. – Сейчас моя очередь говорить.