Царица горы - Аркадий Арно

сорваться и уехать, бросить его. Вы подождете еще немного, Адонис?» – «Я буду ждать вас столько, сколько потребуется». Это прозвучало очень честно, с огромным желанием будущей встречи. «Спасибо. Я очень жду нашей поездки в монастырь Святой Магдалины и моего портрета. Особенно портрета. Очень жду», – для пущей верности добавила она. «Вы знаете…» – начал он. «Да? Я вас слушаю…» – «Я думаю только о вас, Рита. И тоже очень жду нашей встречи». – «Спасибо».

Еще несколько слов, и они попрощались. Ну вот, теперь стало окончательно ясно, что прекрасный греческий принц не голубой: он с таким же трепетом ждал их встречи. Только фортуну стоило поторопить, и если нужно, то самым кардинальным образом, как она делала всегда, обуздать ее, как строптивую лошадь, а потом ударить в бока шпорами и понестись в нужном ей, Рите Сотниковой, направлении. Иначе хитрая строптивица уйдет из рук.

Она вошла в их с Вершининым комнату, держа в руках ноутбук, и присела на кровать, где сейчас с измученной физиономией лежал ее любовник.

– Смотри, – сказала Рита.

– Что это? – нахмурился Лев Витальевич, скосив глаза на экран.

– В семидесяти километрах отсюда, в горах, есть древний женский монастырь Святой Магдалины. Ему полторы тысячи лет. Это же фантастика! Я хочу туда попасть, изучить его историю, сделать кучу снимков, может быть, если повезет, взять интервью, а потом написать большую статью. Здорово, правда?

– Да, неплохо, и монастырь красавец, – присмотрелся к картинкам мученик-Вершинин. – Меня всегда удивляли монашки-отшельницы. – Он пожал плечами. – А именно, что их толкает на такой сомнительный образ жизни.

– Бог, наверное, кто же еще?

– Или наваждение? Самообман? Я, знаешь ли, скептик, – с усмешкой добавил он и прихватил рукой ноющий живот. – Черт меня дернул связаться с местной кухней! Так испортить себе отдых!

Рита пропустила его последние слова мимо ушей – ее измучили жалобы босса.

– Я даже подумала написать несколько статей, – сказала она. – С продолжением. Уверена, материала хватит, и еще как. Хочу понять этих женщин, отказавшихся от мира.

– Идея что надо, – одобрил он.

– Да просто супер, – подхватила Рита. – Для меня это как озарение.

– Эх ты, журналюжка моя, – снисходительно бросил он. – Даже тут, на отдыхе, успокоиться не можешь.

– Что значит «журналюжка моя»? Звучит как «зверюшка моя»!

– Ну ладно, журналюга, журналюга. С большой буквы. Извини. Не отдыхается без писанины? Даже тут, на Кипре?

– Не-а.

– Понимаю. Ты – трудоголик.

Рита закрыла и отложила ноутбук, вытянулась рядом с ним.

– Ну, если бы я лежала у бассейна в толпе жиртрестов, – глядя в потолок, проговорила она, – наслаждалась бы солнцем, махито и медленно тупела, как иные дамы, тогда, быть может, меня и не потянуло бы в монастырь. Вернулась бы только с пониженным айкью.

Вершинин усмехнулся ее шутке, но тут же кисло поморщился, и не только из-за живота. Ему вспомнился порочный бассейн. Рита лукавила. Там были не только жиртресты, но и молодые богатые красавцы. Угроза его покою и счастью. Останься он тут, а она там, в отеле «Афродита», одна без него, он бы с ума сошел от ревности, причем за считаные дни.

– А здесь – другое дело, – мечтательно продолжала Рита. – На этом древнем берегу все толкает к творчеству.

– Во-от, я тебе говорил, что надо податься к истинной природе, найти девственный уголок на берегу Средиземного моря. И мы его нашли.

Она повернулась к нему.

– Поедем завтра?

Вершинин задумался. Что может быть невиннее похода в женский монастырь? Так сработала логика матерого бонвивана Льва Витальевича. Если куда и можно отпустить молодую красивую женщину без пригляда, так именно в такое место. Вдруг он повеселел, едва сдержав свои эмоции, и чуть не выдал себя. Эврика! Разве не об этом он мечтал на краю проклятого бассейна? Его любовница увлечется темой, станет писать статью за статьей. А он будет читать ее материалы, подбадривать и говорить: «Давай еще! Ты способна на большее, журналюжка моя…»

– Так что скажешь? – Она потрепала его по седым волосам на груди. – Едем?

Лев Витальевич нарочито утомленно вздохнул.

– Милая, ты же видишь, в каком я состоянии. Мне сейчас не до походов. Вот поедем, а по дороге не дай бог схватит живот, да приспичит еще, и не раз – путешествие для меня превратится в одно страдание. Ты хочешь такой поворот дела?

– Не хочу, – честно призналась она, представив, как ее пожилой кавалер, сидя на корточках, спрячется за кустами в стороне от автомобильной трассы. Да он и на корточки сесть не сможет со своей спиной. Так, стоя будет оглядываться.

– Ну вот, сама и ответила, – победоносно заключил он.

Рита сочувствующе вздохнула – и тем самым поддержала его.

– Тогда я завтра возьму машину и поеду одна. Ты не против?

Он сжал ее пальцы.

– Конечно, нет.

Она потянулась к опостылевшему любовнику, чмокнула в щеку:

– Спасибо.

– И оденься поскромнее, кстати, – строго посоветовал он. – Никаких открытых ног.

– Ну разумеется.

– Ты там не останешься, надеюсь? – пошутил он.

– Где?

– В монастыре?

– Вот осмотрюсь и подумаю, – очень серьезно ответила Рита. – А если понравится? Вдруг и меня торкнет?

– Не дай-то бог, – очень искренне заявил он. – Езжай, голубка моя, езжай, – милостиво махнул рукой ее седой коротышка-лев. – С нетерпением буду ждать твои статьи. – Лев Витальевич, положив руку на грудь, убедительно кивнул: – Честное слово, Риточка, честное пионерское.

В этот вечер она вновь созвонилась с Адонисом, сказала ему, что завтра утром готова ехать в монастырь. Кажется, художник был несказанно обрадован, что встреча состоится так скоро. Он подробно описал, на какой именно развилке он встретит ее на своем мотоцикле. А потом они поедут, куда она захочет. В монастырь так в монастырь. Но этюдник он прихватит на всякий случай – вдруг она передумает.

3

Они встретились в двадцати километрах от Мелиссы, в восемь утра, на перекрестке двух трасс у кипарисовой рощи. Она увидела Адониса издалека – он сидел на мотоцикле и упорно смотрел в ту сторону, откуда должна была появиться его новая знакомая. Рита остановилась у обочины, вышла из машины, помахала ему рукой. Ветер с моря порывами раздувал ее короткое летнее платье. Увидев ее, Адонис буквально выпрыгнул из седла. Переходя дорогу, по которой крайне редко пробегали машины, Рита сразу заметила, как этот красавец смотрит на нее: с эстетическим удовольствием художника и плотским вожделением мужчины.

– Здравствуйте, Адонис, – сказала она и, внезапно поддавшись чувствам, встав на цыпочки и взяв молодого человека за плечи, нежно и тепло поцеловала его в щеку.

Внезапность была разыграна для него – этот жест она проиграла в