На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927 - Уильям Миллер

Войны и осады превратили город в груду руин, среди которых высились величественные древние памятники архитектуры. Размещать королевский двор было негде; сам король вынужден был удовлетвориться простым одноэтажным домиком. В процветающем ныне Пирее стояли три деревянные хижины.

При таких грустных условиях король Оттон воцарился в новой столице. К счастью, идея сделать Афины копией других европейских столиц и возвести в Акрополе королевский дворец, предложенная баварским герцогом Максимилианом, была отвергнута королем Людвигом I, который заявил, что священные скалы Акрополя, Ареопага и Пникса никогда не должны покрыться домами. К сожалению, проектируя улицы нового города, баварцы с пренебрежением отнеслись к византийским памятникам архитектуры, и многие средневековые церкви были снесены.

1 июля 1835 года Оттон достиг совершеннолетия; однако Армансперг, носивший титул архиканцлера, сохранил свою власть. Назначение его на этот пост, после которого Колеттис, самый влиятельный греческий государственный муж, был отправлен послом в Париж, очень не понравилось грекам, ибо это свидетельствовало о том, что с наступлением совершеннолетия короля власть баварцев не закончилась. Впрочем, Оттон всего лишь выполнил совет своего отца. Король Баварии составил для него обширную программу. «Греков, – призывал он, – не надо превращать в баварцев»; тем не менее он полагал, что время, когда Грецией смогут управлять сами греки, еще не пришло.

Людвиг I посоветовал сыну составить свой кабинет министров из одних только греков, однако к этому совету его сын тогда не прислушался; он убеждал сына, что королевский кабинет должен возглавить немецкий канцлер с правом совещательного голоса, и на этот пост Людвиг I рекомендовал Армансперга. Страна, писал баварский король, еще не созрела до конституции, которая к тому же оскорбит государей Австрии и России, где царило самодержавие. Людвиг I советовал сыну пообещать грекам создать сенат, назначаемый королем. В конце своего отеческого наставления король Баварии предлагал сыну побыстрее распустить всю германскую пехоту в Греции; распределить земли между палликарами; а для уменьшения государственных расходов, например, заменить послов за границей на простых поверенных в делах (эта мера была частично осуществлена в 1910 году) и вернуть монастырям их собственность. Позже, в том же году, король Баварии посетил Афины, чтобы своими глазами увидеть, в каких условиях живут Греция и его юный сын.

Он обнаружил, что, благодаря усилиям генерала Гордона, континентальная Греция была очищена от бандитов; греческим семьям розданы участки общественных земель; создана «Королевская фаланга», состоящая из одних греков, в основном ветеранов войны; существует Государственный совет, назначаемый королем и наделенный властью отвергать изменения в финансовую систему.

Однако эти меры молодого короля не удовлетворили общественное мнение. В начале 1836 года в Акарнании вспыхнуло восстание, которым руководили три человека: Демос Целиос, Зервас и Маламас, бывший адъютант Августиноса Каподистрия. Эти люди были не бандитами, а политическими агитаторами; они требовали удаления баварцев и дарования стране конституции.

Армансперг подавил этот мятеж, позволив вождям вроде Кицоса Цавелласа и Феодора Гриваса собрать иррегулярные войска. Эдмунд Лайонс, капитан фрегата, на котором в Грецию приехал король Оттон, и назначенный послом в Афинах, после того, как король достиг совершеннолетия, воспользовался восстанием, чтобы обратиться к Пальмерстону (британскому премьер-министру) с просьбой выделить Греции третью часть займа, обещанного тремя державами в 1832 году. В ответ на нее русский царь потребовал отложить на неопределенное время введение в Греции конституции; французы добивались удаления из Греции всех баварцев, создания национального правительства, а также институтов, необходимых для его нормального функционирования; британский министр иностранных дел обратился в парламент с просьбой гарантировать грекам выдачу британской доли займа, не дожидаясь двух других держав. А тем временем послу Англии в Афинах было велено всячески поддерживать Армансперга.

6 февраля 1836 года, в годовщину приезда своего сына в Грецию, король Баварии присутствовал на закладке фундамента королевского дворца на «достаточном расстоянии от моря, чтобы быть [в безопасности] во время бомбардировок», как выразился заботливый отец. Людвиг I вернулся в Германию, а летом того же года Оттон приехал в Баварию. Он явился, чтобы выбрать себе жену; и, поскольку отец категорически возражал против французской принцессы или русской великой княжны, выбор Оттона пал на Амалию, дочь великого герцога Павла Ольденбургского, энергичную и решительную принцессу. Такая супруга и нужна была постоянно сомневающемуся в себе Оттону, чья природная решимость часто «ослаблялась бледным отсветом мысли».

Но Оттон привез с собой в Грецию не только королеву, но и нового премьер-министра.

Во время его отсутствия Армансперг стал еще более властным, а значит, и менее популярным; постоянные жалобы на его поведение дошли до ушей короля, и 14 февраля 1837 года Оттон назначил на его место другого баварца, герра фон Рудхарта, которого ему удалось убедить помочь в управлении. Он стал премьер-министром и одновременно министром иностранных дел. Так пал последний представитель первоначального Регентства.

Политическая карьера Рудхарта в Греции была гораздо короче и не более успешна, чем карьера архиканцлера. В самом начале он совершил большую бестактность в глазах греков, посетив австрийского канцлера Меттерниха. Из-за этого Рудхарт получил кличку австрийской марионетки, из-за которой греки стали относиться к нему с подозрением, а британский министр его невзлюбил.

Вскоре в Поросе разразилась эпидемия чумы; торговцы Патраса отказались платить налог на свой бизнес; был принят закон о преследовании прессы, за который так ратовал король Баварии, и все это сильно ухудшило положение премь ера, а изгнание итальянского беглеца, некоего синьора Усильо, обладателя английского паспорта, заставило британского премьер-министра написать Рудхарту одно из самых грубых писем в истории современной дипломатии.

Оскорбленный всем этим, баварец, мечтавший сделать добро для Греции, подал в отставку, прослужив всего десять месяцев; в наши дни его помнят только потому, что он открыл университет, приспособив для него наемный дом у подножия Акрополя. Позже для университета было построено красивое современное здание. Следует отметить, что Милош Обренович Сербский был одним из спонсоров этого университета, который сначала назывался Оттонским, а потом был переименован в Национальный университет Греции.

После ухода в отставку Рудхарта, состоявшегося 20 декабря 1837 года, в правительстве остался всего один баварец – военный министр. Король, не желая назначать премьер-министра, лично возглавил кабинет министров. Таким образом, за ошибки министров ответственность теперь несла корона; король не мог спрятаться за спины своих советников, и непопулярность Армансперга и Рудхарта перешла к суверену.

К сожалению, росту недовольства людей способствовали несколько неприятных событий. На Идре в 1838 году вспыхнуло восстание, вызванное призывом в армию жителей этого острова, которые, по словам популярного в то время стихотворения, «предпочли самоубийство армейскому рабству». Впрочем, главной причиной бунтов были большие потери кораблей, которые понесли судовладельцы Идры во время войны, и землетрясение, случившееся в 1837 году.