Наказать беспредельщиков - Алексей Наст

Миша вздохнул, повернулся на бок. Спать надо. Конечно, обидно Кольке — друган, получалось, оказался бычарой. Сеструху оттрахал и бросил, а потом общее дело предал, перебрался под опеку бандитов. Интересно, как бы сам Миша себя повел, узнай он о Коростылеве такое? Тоже бы отметелил, не щадя козляру!

— Ася! Ася! — Коростылев, сжав кулаки, в бессилье прыгал перед испуганной Асей, сидевшей за столом в своем кабинете. — Как он сбежал? Что за хрень? Как он сбежал, я не понимаю?! Зачем его, бычару, в госпиталь определили? Ты! Это ты все о нем пеклась, словно о сыночке родном! Дышишь неровно?!

— Заткнись! — рявкнула Ася.

Коростылев сразу сник.

— Не надо было бить его так! Изувечили всего! Вот и определили в госпиталь!

— Почему охраны не было?

— На вахте дежурный сидел.

Коростылев устало махнул рукой, отвернулся.

— Устал я от бесконечного разгильдяйства и тупости безграничной.

— Странно. Ты больше всех переживаешь. Сбежал — поймаем.

— Я?!! — Коростылев опять злился, нагнулся к самому столу, за которым сидела Ася, грохнул могучим кулаком. — Почему он сбежал? Почему? Он ведь у тебя везде чистый и невиноватый… Брелок его нашли на месте смерти боевиков Молнии — ничего страшного. Повязали на месте расправы над семьей Ордынцевых — в госпиталь его, да без охраны. Откуда у него тачка за тридцать тысяч зеленых? Его уволили из органов за красивые глазки?

— За что ты его так возненавидел?! — поразилась Ася.

— Предатель он.

— Он Родины не предавал. А что на руку не чист — он не один такой. Осуждать надо, но не так же, чтобы загнобить насмерть!

Зазвонил телефон.

— Антонова?

— Да.

— К начальству. Митрошин требует.

— Иду.

Ася встала, поправила юбку.

— Коростылев, шагай работать. То, что ты слюной брызгаешь в моем кабинете, ничего не исправит.

— Аська…

— Не Аська, мы с тобой офицеры полиции, будь добр…

— Офицер Антонова… Попадется мне этот гад на улице — пристрелю.

— Посажу.

— За что? — усмехнулся Коростылев с веселым изумлением.

— За убийство человека!

Ася вытолкала Коростылева в коридор, вышла сама и заперла кабинет.

Она прошла по узкому длинному коридору, поднялась по широкой бетонной лестнице на следующий этаж, где были приемная и огромный кабинет Митрошина. Мысли вихрились в Асиной голове. Надо было давно посвятить правильного, прямолинейного Коростылева в тайное задание Миши, а то из-за него возникали бесконечная головная боль и лишние хлопоты.

Митрошин, заложив руки за спину, прохаживался по своему огромному, пустому и холодному кабинету.

— Вызывали, товарищ майор? — спросила Ася.

— Проходи, Антонова. Присаживайся.

Ася присела на стул в длинном ряду у стены.

— Что говорят гастролеры?

— То же самое — приехали на заработки.

— К нам? Из Уголь-Кузнецка?

— К нам. У нас стройка очень хорошая.

— Да-а-а?..

— Да.

— Запрос в Уголь-Кузнецк делали?

— Делали. Все наши гастролеры являются членами преступной группировки знаменитого авторитета Эскимоса, но официально числились грузчиками на городском рынке. Перед вояжем к нам все уволились.

— Что об Эскимосе?

— Он как бы есть, и его вроде бы нет.

— Как это? — удивился Митрошин.

Ася пояснила:

— Никакой информации, где он, и вообще…

— Плохо… Миша-то сбежал…

Ася ждала дальнейших слов Митрошина. Босс вздохнул, поднялся из-за своего роскошного стола, подошел к окну, закинул руки за спину, взял их в замок, стал играть большими пальцами.

— Будет от Миши информация — сразу мне! — Понятно. Василий Егорыч, от Коростылева спасу нет. Он ненавидит Мишу! Убить грозится! А друзьями были…

— У Соболева, насколько я помню, был роман с сестрой Коростылева. Что-то у них там не сложилось.

— Из-за этого, что ли?

— Не думаю. — Митрошин обернулся к Асе. — Коля считает Мишку предателем, поэтому злится. Тут, Ася, ничего не поделаешь, завершим операцию, тогда все встанет на свои места.

Ася вернулась в свой кабинет в раздумье. Что там было у Мишки с сестрой Коростылева? Надо как-то урезонить Колюню.

Ася решила, что, пока есть время, нужно поговорить с сестрой Коростылева — Любой. Может, она сможет повлиять на брата и потушить его агрессию.

Ася знала, что Коростылев жил вместе с сестрой в частном доме, на окраине города. Но где конкретно? Адреса она не знала, так как близко они не общались, друг к другу в гости не ходили. Прав был Мишка, называя ее бесчувственной. У нее были ведь теплые отношения с Колей, можно сказать, служебно-дружеские. Очень служебные и очень дружеские. Коростылев ее панибратски, в сердцах, называл Аськой. Она это не пресекала. Это многое значило — они являлись очень близкими морально люди. Морально!

Ася спустилась на первый этаж, в адресное бюро.

— Девки, привет!

Толстые адресницы, целыми днями обжиравшиеся шоколадными конфетами и тортами от «благодарных посетителей», улыбаясь, закивали головой.

— Антонова, каким ветром?

— По службе.

— Без службы не зайдешь. Зазналась!

— К вам зайдешь, и начнется: бу-бу-бу, час и два.

— Ладно, не гунди. Что хотела?

— Адресок узнать мне надо. Наш опер, Коля Коростылев. Хочу побеседовать с его сестрой.

— Сейчас.

Одна из сотрудниц поднялась из-за стола, указала Асе на стул для посетителей, потом быстро-быстро застучала ухоженными пальцами по клавиатуре своего компьютера.

— О-о-о. — В этом протяжном «о-о-о» Ася услышала, что ничего путного она не узнает. Так оно и вышло. Сотрудница, завершив свое оканье, заявила: — Поздно, родная, ты спохватилась!

— Почему?

— Любовь Семеновна Коростылева уже два месяца как выбыла из нашего родного города.

Ася удивилась (вот номер! Коростылев об этом не говорил!), спросила:

— И куда выбыла Любовь Семеновна Коростылева?

— В город Пензу.

— Конкретного адреса убытия нет?

В адресном бюро ее вопрос вызвал радостное веселье:

— Антонова, ты очень многого хочешь!