Дюна. Дом Коррино - Кевин Андерсон

Преподобная Мать Сиенна отвернула угол покрывала, открыв поцарапанный и изуродованный фюзеляж маленького истребителя.

— У нас есть основания предполагать, что эта технология была разработана ришезианцем по имени Чобин, человеком, которого все вы знали лично. Бене Гессерит должен знать, располагаете ли вы какими-то дополнительными сведениями о его работе.

Халоа Рунд и Талис Балт подошли к обломкам, очарованные технической тайной. Флинто Киннис остался стоять на месте. Его мучили тайные подозрения.

— Чобин в свое время бежал с нашей орбитальной лаборатории на Короне. Он был недоволен своим положением и увез с собой всю конфиденциальную информацию. Но почему бы вам не спросить об этом у него самого?

— Мы думаем, что он мертв, — просто ответила Кристэйн.

Киннис был ошеломлен. Его недовольство предательством Чобина на глазах превратилось в растерянность.

Халоа Рунд смело посмотрел в глаза Верховной Матери.

— Ясно, что это очень опасный секрет. Почему вы нам это показываете? — Он нахмурился, заинтригованный идеями передовых технологий, которые можно будет обнаружить в процессе исследования судна, но, кроме интереса, Рунд чувствовал страх, от которого по телу побежали мурашки. Свидетелей рядом нет, а поведение Сестер непредсказуемо. С другой стороны, Рунд приходился племянником графа Ришеза, и о его поездке сюда было известно всем. Сестры Бене Гессерит не посмеют причинить вред ни ему, ни его товарищам. Во всяком случае он на это надеялся.

Харишка прервала дальнейшие словоизлияния, применив всю силу Голоса:

— Отвечайте на наши вопросы.

Изобретатели на мгновение онемели, словно ударенные током.

Заговорила Преподобная Мать Ланали, тоже прибегнув к помощи Голоса. Ее похожее на сердечко лицо стало грозным.

— Вы были друзьями Чобина. Расскажите, что вам известно о его изобретении. Как мы можем воссоздать его?

Сиенна убрала покрывало, показав гостям сломанный корпус. Работая совместно, Сестры подвергли изобретателей перекрестному допросу по методу Бене Гессерит, позволявшему не упустить ни одной мелочи. Женщины следили за малейшими проявлениями сомнений, лжи или преувеличений.

Под холодным небом Валлаха IX, стоя у высоких скалистых стен, Сестры обрабатывали троих беспомощных мужчин всеми возможными вопросами, задаваемыми всеми мыслимыми способами. Это был беспощадный, стремительный, как огонь пожара, процесс добывания истины. Требовалось собрать все возможные свидетельства в пользу существования и возможности воссоздания секретной технологии Чобина. Сестры должны были это знать.

Хотя группа ришезианцев ни на минуту не усомнилась в правдивости утверждений Сестер о возможностях корабля, в ходе допроса стало ясно, что их бывший товарищ Чобин был мерзавцем, который сделал всю работу сам, предположительно под покровительством Харконненов. Чобин не консультировался с коллегами и не оставил никаких записей.

— Что ж, это очень хорошо, — сказала в заключение Харишка. — Секрет цел. Он исчезнет и умрет.

Хотя плененные изобретатели были парализованы и не способны сопротивляться, они тем не менее проявляли страх, думая, что Сестры подвергнут их изощренным пыткам по какому-нибудь способу Бене Гессерит. Сестра Кристэйн вполне могла предложить такое решение.

Однако если все трое вдруг исчезнут или погибнут в катастрофе челнока, то премьер Эйн Калимар и старый граф Ильбан Ришез не преминут задать Сестрам неудобные вопросы. Бене Гессерит не может рисковать. Ордену не нужны лишние подозрения.

Сестры с суровыми и зловещими лицами обступили троих ришезианцев. Черные накидки делали женщин похожими на больших хищных птиц.

Сестры заговорили, сменяя друг друга, свистящим шепотом:

— Вы все забудете.

— Вы не станете задавать вопросы.

— Вы ничего не сможете вспомнить.

В экстремальных ситуациях тренированные Сестры могли провести «резонансный гипноз» для того, чтобы внушить ложную память или изменить сенсорное восприятие. То же самое они сделали с бароном Харконненом, когда он приезжал в Школу Матерей, охваченный жаждой мести.

Кристэйн помогала Преподобным Матерям, произнося специальный речитатив. Работая совместно, они соткали новое полотно памяти, вплетя в него историю, которую Халоа Рунд и два его товарища расскажут своим руководителям.

Трое мужчин запомнят только неинтересную встречу на Валлахе IX, куцее обсуждение сырых планов усовершенствования силовой станции Школы Матерей. Из обсуждения ничего не вышло, так как Сестры не проявили особой заинтересованности в предложенных новшествах. Никто не станет копаться в таком докладе.

Сестры Бене Гессерит выяснили все, что хотели знать.

В обществе, где твердые данные в лучшем случае неопределенны, надо с великой осторожностью манипулировать истиной. Видимость становится реальностью. Восприятие становится фактом. Используй это к своей выгоде.

Император Эрад. «Начала уязвимых мест имперской культуры»

Инструктор по этикету, прибывший с Чусука, быстро осмотрел грубую обстановку Убежища Харконненов и произнес, не скрывая тяжкого вздоха:

— Думаю, что у нас нет времени на переоформление интерьера.

Питер де Фриз ввел стройного напыщенного мужчину в Зеркальный Зал, где представил его барону и Бестии Раббану.

— Мефистис Кру прибыл с надежными рекомендациями из Чусукской Академии. Он обучал этикету отпрысков самых благородных семейств.

Походкой балетного танцовщика Кру прошел по залу, отражаясь в бесчисленных зеркалах. Ниспадающие на плечи темно-каштановые волосы были аккуратно завиты на кончиках и красиво лежали на фонарике блузы (по-видимому, это был последний крик моды в каком-то отдаленном мире). Панталоны, сшитые из блестящей материи, были украшены флористическим орнаментом. Кожа Кру была тщательно напудрена, а надушен он был слишком сильно даже на невзыскательный вкус барона Харконнена.

Грациозно поклонившись, безупречный кавалер остановился у подножия громадного кресла барона.

— Благодарю вас за оказанное мне доверие, сэр.

Голос человека был мягок, как шелк. Полные губы Кру и его глаза источали улыбку, словно этот человек воображал, что империя может стать местом всеобщего счастья, стоит только всем освоить правила безупречного поведения.

— Я прочел все, что мог найти, о вас и вашем Доме, и думаю, что вам действительно стоит изменить свой имидж.

Барон, восседая в кресле, сделанном в форме геральдического грифона, уже начал жалеть, что прислушался к совету ментата. Раббан, накаляясь, стоял в стороне, чуть поодаль от кресла дяди. Двухлетний Фейд-Раута сделал пару неуклюжих шажков по мраморному полу, упал на попу и громко расплакался.

Кру сделал глубокий вдох.