Стальной мотылек - Владимир Колычев

— Может, и так. — Антонина не исключала виновность Семена, но все-таки больше верила ему, чем обвинениям против него.

— Ты в этом сомневаешься? — Ермолаев скорее констатировал факт, чем спрашивал.

— Очень.

— Тогда поговори с Семеном, скажи, что ему еще рано высовываться, — как о чем-то обыденном, сказал областной следователь. — Ты же знаешь, где он?

Антонина обреченно вздохнула, мрачно глянув на него. А она уже почти поверила в дружбу, которую он предлагал. И даже захотела дружить с ним следствиями. А оказалось, что этот вшивый думал только о бане. От Антонины ему нужен был только Семен. И еще он ей не верил, если считал, что она прячет Арбатова. Поэтому и подъехал к ней на белой пушистой козе. Заморочил ей голову и достаточно мягко подвел под главный вопрос.

— Не знаю, — резко ответила она.

— Очень жаль.

— Я так понимаю, вопросов у вас ко мне больше нет.

— Пока нет, но, думаю, скоро появятся.

Ермолаев ушел, не прощаясь. А вскоре Антонину вызвал к себе Гречихин. Стараясь ее не злить, сказал, что делом Труфановой она больше не занимается.

В хорошем доме пол должен быть идеально ровным, прочным и, главное, бесшумным. А паркетную доску в доме Панарина клали специалисты, хоть бы где скрипнуло. Семен мог бы пройти между окном и тыльной стороной дивана, и сидящие на нем люди его бы не заметили. А если вдруг, ему нетрудно будет сладить с лейтенантом Прихожих, опыт у него есть. И с телохранителями Лиды он, если что, справится… Но все-таки лучше не рисковать. Да и не надо никуда идти, если из-за камина все хорошо слышно. И даже видно — через зеркало за барной стойкой.

Лейтенант сидел на диване, забросив ногу за ногу. В левой руке у него сигара, в правой — бокал с коньяком. Лида сидела рядом, положив руку ему на плечо. Платье для коктейлей на ней, волосы распущены, взгляд шальной. Семен хорошо помнил этот взгляд. В таком состоянии, как сейчас, Лида обычно садилась к нему на колени и обнимала двумя руками за шею. Сейчас же она просто держала руку на плече у Прихожих и даже пальцами его по волосам не гладила.

Напрасно Валя переживала за своего Савву, не спала с ним Лида. И с Геной тоже. И Женя Скачкова к ним на огонек не приезжала. Во всяком случае, за два дня никаких эксцессов…

Сбежав от Скважина с его операми, Семен отправился в Сочи к родителям. Тайно вышел на них, вызвал на разговор, они решили проблему с жильем для него. Одним словом, устроил себе небольшой отпуск на берегу Черного моря. Но хорошего понемногу. Он вернулся в Стахов, связался с Валей, и она ему помогла. Привезла его в багажнике своей машины домой, а пробраться внутрь было не трудно…

За два дня он вошел во вкус, и ему даже понравилось бродить привидением по большому дому, в котором он знал каждый закуток. Это, во-вторых, а, во-первых, ему все равно нужно было где-то жить. Вернее, обитать…

Прихожих выпил, поставил пустой бокал на столик, попытался обнять Лиду за талию, но она отстранилась от него. А когда он убрал руку, снова прильнула к нему.

Как-то не очень удивился Семен, когда к Лиде на огонек заехал Прихожих. Позвонил ей, она позвала его к себе, накрыла стол и даже надела коктейльное платье. Только, похоже, до постели дело не дойдет.

— Не сейчас, — с нежным придыханием виновато прошептала она.

— А когда? Ты всегда говоришь, что не сейчас…

— И сейчас говорю, что не сейчас… Не забывай, у меня траур.

— Ну да, — усмехнулся он.

— Тебе со мной плохо? — удивленно спросила она.

— Мне? Плохо?! Да нет, это тебе со мной плохо… — В его голосе звучала обида.

— Юра, мне с тобой хорошо. А когда закончится траур, будет еще лучше.

— Ну, с Арбатовым ты же могла.

— Что могла?

— Ну, медленно и печально…

— Не верь всему, что говорят. Я девушка порядочная.

— Так никто и не говорит…

— Я девушка порядочная, — повторила Лида. — Но не дура… Знаю, что у вас там про меня говорят… Ну, чего сидишь, давай, наливай… Вдруг ты не зря надеешься, а?

Прихожих обиженно кивнул, наполнил бокалы, выпил с Лидой на брудершафт. Она позволила поцеловать себя в губы, но на большее была не согласна. Мужчины у нее в порядке очереди. Только эту очередь она устанавливала сама. С кем хотела, с тем и спала. А Прихожих она в эту очередь не поставила. Он ей, судя по всему, нужен был для другого.

— Не торопись, а то успеешь… — сказала она, игриво отталкивая его от себя.

— Да я не тороплюсь. Только вдруг начальник позвонит?..

— В час ночи?

— Ну, не в час… Еще двенадцати нет…

— Я образно.

— А я реально…

— Все Арбатова ищете? — усмехнулась Лида.

— Его ищем… — Прихожих взял паузу, глубоко затянулся, выпустил дым. — А тебя уже нашли.

— Ну, найти меня не трудно. Я вся на виду.

— Не совсем. Ты окна в спальне на ночь зашториваешь, не видно, как ты при свете голышом ходишь.

— Ты откуда знаешь? Подглядываешь за мной?

— Ну, вчера пытался… Вчера на твой дом подзорную трубу направляли, вид, скажу тебе, потрясающий.

— На мой дом?! Подзорную трубу?! — с возмущенным удивлением протянула она. — Кто направлял?

— Следственный эксперимент проводили…

— Юра, что-то я тебя не понимаю.

— За твоим домом следили.

— Кто?

— Знаешь, где улица Чайковского?

— Ну, слышала…

— Откуда?

— Здрасьте! Я здесь уже столько живу!

— И где эта улица?

— Ну, там где-то… — Лида махнула рукой в сторону города. — А что?

— Может, кто-то из знакомых там живет?

— Никто там у меня не живет.

Прихожих неспроста задавал вопросы, он не столько слушал ответы, сколько наблюдал, как реагирует Лида, вынюхивал фальшь в ее поведении. Но Семену казалось, что она вела себя вполне естественно. Впрочем, за окном уже совсем стемнело, а свет в каминном зале не включали. Он не мог видеть ее глаз, а Прихожих и вовсе потерялся в сумраке.

— Это что, допрос? — догадалась Лида.

— Да нет, просто интересно. Там дом высокий, оттуда твой дом неплохо просматривается. И пруд виден, где твой муж лебедей кормил… А то ходят слухи, что ты сама киллерам про этих лебедей рассказала.

Лида хотела использовать Прихожих в своих целях. Ей нужно было держать руку на пульсе событий, и он мог ей в этом помочь. Но, похоже, лейтенант сам пользовал ее. Что-то пронюхало следствие про Лиду, и он приехал к ней. С одной стороны, он делился с ней информацией, а с другой — выщупывал в ней зерна истины.