Наши бедные богатые дети - Марина Мелия

В идеальном мире «золотого гетто» такие задачи перед детьми не стоят. В их поведенческом репертуаре всего два главных варианта общения — со «всемогущими» родителями и с зависимыми взрослыми. А вот общение с равными, которые от них никак не зависят и могут поступать как им вздумается, становится проблемой. Для нас, взрослых, совершенно очевидно, что все мы разные, кому-то ты нравишься, а кого-то раздражаешь и отталкиваешь. И это нормально, по-другому и не бывает. Дети, из жизни которых были удалены все негативные факторы и которые видели только доброжелательность, восхищение или даже подобострастие, не готовы к тому, что их могут не любить. Прибавьте сюда неспособность понимать чувства других — ведь их этому не учили, — и станет ясно, почему они не могут полноценно взаимодействовать в школе, в спортивных секциях, на творческих занятиях.

Дети из состоятельных семей постоянно меняют школы — иногда по пять — десять раз за все время обучения — это уже тенденция. И везде одно и то же: учителя придираются, не ценят, не понимают, одноклассники тупые, грубые, приставучие, завистливые. Но, может быть, дело не в одноклассниках и учителях, а в самих детях, которым не хватает элементарных навыков общения и умения находить общий язык с разными людьми?

Иерархия «взрослый — ребенок» базируется на физиологических, психологических и социальных законах. Это иллюзия, что мы можем безнаказанно их нарушать. Соблюдение иерархии жизненно важно для нормального, непатологического развития личности ребенка.

Адекватная иерархия «взрослый — ребенок» предполагает своего рода «вертикаль власти», уважение к взрослому, соблюдение дистанции, границы во взаимодействии. «Слово взрослого — закон» — под таким девизом росли мы. Если изначально задано, что есть взрослые и их нужно слушаться, уважать, называть на «вы», по имени-отчеству, тогда все взрослое окружение попадает в этот разряд и мир для детей прост и понятен.

У взрослого по определению больше прав, чем у ребенка, и больше ответственности. Он знает, как надо, как правильно, он задает ребенку систему координат, ставит определенные рамки, он может разрешить, а может и запретить. Он контролирует и опекает, учит и помогает, оценивает и осуждает. И именно он отвечает и за себя, и за ребенка.

Но в богатых семьях, где детей окружают зависимые взрослые, эта естественная иерархия зачастую упраздняется. Мы возлагаем на ребенка функции, совершенно ему не свойственные — указывать, ругать, хвалить, принимать решения, — и тем самым выталкиваем его на позицию взрослого. Мы спрашиваем у него: «Ну как учительница, как она себя вела? Нормально? Ах, ты недоволен…» Когда ребенок оценивает старших и все восхищаются — какой молодец! — он попросту теряет ориентацию. Когда он грозит водителю, учителю или инструктору увольнением и человека действительно увольняют, его картина мира искажается. Если он может ударить тренера и его за это не наказывают, значит, нет авторитетов, нет опыта подчинения, нет ответственности за свои поступки. Ребенок не понимает природу власти, не чувствует границ, которые нельзя переступать. Для него пропадает, размывается само понятие «взрослый» — оно перестает нести основную смысловую нагрузку и означает лишь возраст человека.

Но для ребенка непосильно «бремя равенства» и зависимость от него стольких взрослых людей, и чаще всего дети не справляются, их психика не выдерживает — они могут стать абсолютно неуправляемыми.

Если ребенок не слушается няню, водителя, то с чего он вдруг должен слушаться маму, папу, бабушку? Либо я слушаюсь всех взрослых, либо не слушаюсь никого. Вначале рушится авторитет людей, работающих в доме, а потом закономерно ставится под сомнение и родительский авторитет: если я могу перечить, грубить обслуживающему персоналу, то почему бы мне и маму с папой не уволить? И тогда родителям приходится изобретать способы, как «выделиться среди равных», вернуть уважение к себе, чтобы иметь возможность воздействовать на ребенка.

Заставляя детей играть противоестественные для них роли, мы не позволяем им оставаться детьми, которым необходимо учиться и развиваться. Они еще не повзрослели, а уже «уперлись в потолок». Им уже некуда расти, не к чему стремиться, значит, нет и стимула взрослеть.

В такой ситуации ребенок не получает самого главного: стержня, направления дальнейшего развития. Как молодой вьюнок, у которого убрали вертикальную опору, он не может карабкаться вверх. Желание стать по-настоящему взрослым не возникает, когда нет внутреннего чувства «вот я вырасту, и мне тоже будет можно, я тоже должен буду…». Отсюда инфантилизация, о которой сейчас так много говорят.

Богатство и статус родителей создают у ребенка ощущение, что он не такой, как все. Он быстро привыкает, что к нему относятся как к особенному человеку, и считает это совершенно естественным. А когда вдруг оказывается, что для окружающих он всего лишь «один из многих», это становится неприятным сюрпризом, вызывает бурю негативных эмоций — он требует, возмущается, обижается.

Мальчика десяти лет отправили в элитную школу в Англию. Сам факт, что ни ученикам, ни педагогам его фамилия ничего не говорила, стал для него настоящим шоком — для всех он был просто «мальчик из России, которому надо подтянуть английский». Никто не старался ему понравиться, услужить, угодить. В этой школе надо было добиваться уважения собственными силами. Лишившись домашних привилегий и не обладая достаточным внутренним потенциалом, он не смог наладить отношения с одноклассниками. Начались слезы, капризы, истерики, и родителям пришлось забрать его из школы.

Привилегии воспитывают в детях чувство превосходства, снобизм, высокомерие, ощущение собственной исключительности. Избалованные «бриллиантовые» девочки и мальчики не могут себе представить, что существуют какие-то ограничения, не умеют прогнозировать последствия своих действий, в том числе и по отношению к другим. Они не готовы нести ответственность за свои поступки и уверены, что законы писаны не для них. Способность испытывать чувство вины у них нарушена либо отсутствует вовсе. Они ведут себя так, будто им от рождения дано право на удовлетворение всех желаний. И повзрослев, они остаются теми же избалованными детьми, не признающими запретов, не уважающими других людей, не считающимися с их правами.

Молодой человек из состоятельной семьи, студент, водит шикарную спортивную машину — подарок родителей. Как-то вечером в выходные, возвращаясь домой с подругой, он попадает в пробку. Автомобили еле ползут, и юноша, потеряв терпение, решает обогнать колонну по полосе встречного движения. Периодически он встраивается обратно и создает аварийные ситуации, вынуждая других водителей рискованно маневрировать и резко тормозить.