Инферно. Последние дни - Скотт Вестерфельд

Зомби пристально смотрел на меня, как будто слушал.

— Что вы имеете в виду, Астор Михаэле?

— Почему бы тебе не переехать оттуда, Мин?

— Пере… ехать?

Мой взгляд обежал темную комнату, освещенную единственнойсвечой.

— У «Красных крыс» есть несколько апартаментов,зарезервированных для наших особых артистов на те случаи, когда они приезжают вгород на запись. Можешь в любое время перебраться туда.

Я сглотнула и погладила Зомби. Его шерсть стояла дыбом.

— А как насчет…

— Твоих родителей? Через две недели тебе исполнитсявосемнадцать, Мин. Разве ты не можешь исчезнуть на это время? Думаешь, полициястанет трудиться искать беглянку, которая вот-вот получит право идти кудахочет?

Я не отвечала. Меня мало беспокоили и родители, и полиция.Но вот, сколько я смогу продержаться без Лус… Может, она и шило в заднице, ноее лечение позволяет мне оставаться в норме, более или менее.

И Мосси нуждается в ней даже больше меня. Я поделилась с нимлекарствами Лус, как только поняла, что он заражен. До сих пор они прекраснопомогали ему, но я не хочу, чтобы у него крыша поехала.

— Мин?

Я прикрыла ладонью микрофон.

— Что думаешь, Зомби?

Он широко распахнул глаза — блестящие, обеспокоенные, но и…возбужденные.

С Мосси все должно быть в порядке, это да, но мы тоже кое вчем нуждаемся — дышать свежим ночным воздухом, впитывать запахи и лунный свет.Спускаться в метро — как Мосси делает каждый вечер.

Я хотела узнавать больше… чтобы мои песни стали еще сильнее.

Я могу созвониться с Лус, и на протяжении двух недель онабудет приходить в мое новое жилище. Может в честь моего дня рожденияприготовить для нас обоих чай из мандрагоры. А как только мне исполнитсявосемнадцать, то пусть скажет родителям, где я, это уже не будет иметьзначения.

Две недели мы с Мосом как-нибудь уж выдержим. Будем естьмного чеснока. Скорее всего, все другие вонючие травы особой роли не играют.Это просто так, для вида.

Зомби замяукал, глядя на меня блестящими глазами. На новомместе он сможет выходить и играть со своими маленькими друзьями, когдапожелает.

Астор Михаэле заговорил снова.

— Как только ты не будешь сидеть взаперти в этойкомнате, группа сможет репетировать каждый день. Подумай, что это для вас, вособенности с учетом того, что ваше первое выступление уже не за горами.

Я прикусила губу. Перл не раз высказывалась в том смысле,что хорошо бы репетировать не только по воскресеньям. Зомби пристально, стревогой смотрел на меня, поводя хвостом.

— Ладно. Я перееду.

— Я, собственно, на такой ответ и рассчитывал — сказалАстор Михаэле, и я услышала его улыбку. Она заскользила по проводам, словнотоненькая иголочка. — Собирай вещи.

— Что, прямо сейчас? Ночь ведь.

— Лучшее время для побега, тебе не кажется? Пока мыговорили, я уже был в дороге. Ехал, чтобы подхватить тебя.

— Ох, но Мос должен чуть позже позвонить мне.

Послышался вздох.

— Ты сама можешь позвонить ему, Мин. Мой маленькийподарок помнишь? С помощью которого разговаривают?

— Ох, и правда. — Я захихикала. — ХитроумныйАстор Михаэле.

— Встречаемся через двадцать минут. Много не бери.

Много не бери? Как же!

Мне требовалась куча платьев — все мои черные, для сцены.Все ожерелья и серьги, пусть даже моя старая шкатулка для бижутерии розовогоцвета и еле держится. Всего несколько пар туфель, потому что практическипридется покупать новые; мои не годятся для рок-звезды. Я упаковала все-все-всенижнее белье, которое мы с Перл купили в тот день, когда отправились в студию«Красные крысы», кроме пижамы, потому что я так скучала, лежа в ней целымиднями. Скучала от бесконечного спанья.

«Никогда больше, — думала я, набивая двачемодана. — В могиле отосплюсь».

Я, конечно, упаковала все свои блокноты. Большинство песениз них я помнила, но блокноты хорошо пахли, и мне нравилось разглядывать свойпрежний почерк. Он стал гораздо лучше, когда я смогла читать песни, все на моемсобственном, особом языке.

Зомби, весь дрожа, сидел на шкафу, и это напомнило мне взятьс собой кошачью еду и его лоток для писанья. Я прихватила упаковку его сухогокорма и пообещала, что он получит целую груду косточек — мы с Мосом будемнуждаться в большом количестве мяса, в особенности без настоек и чаев Лус.

Может, он придет и останется со мной? Эта мысль заставиламеня вздрогнуть, и я снова обвела взглядом комнату, в которой прожила почтивосемнадцать лет. В конце концов, настало время повзрослеть.

Болезнь опустошила эту комнату, лишив ее смысла. Лус унеслаотсюда все, что раньше мне принадлежало, — в те времена, когда при видеэтих вещей я начинала кричать. Она заменяла знакомые вещи новыми одну задругой, но теперь они не имели для меня никакого значения. Все, что было доболезни, пахло как старые детские игрушки, насыщенные лживыми воспоминаниями ивызывающие легкое чувство стыда.

Пусть лучше они останутся у родителей.

Мама и папа расстроятся, но я могу позвонить им по своемуновому телефону и рассказать, как мне хорошо.

Я защелкнула замки чемоданов, подошла к двери, закрыла глазаи прислушалась. Максвелл крепко спал дальше по коридору. В последнее время онначал слегка похрапывать, половая зрелость делала его раздражительным инеспокойным. Ему будет гораздо лучше без сумасшедшей старшей сестры,приковывающей к себе все внимание.

Я прислушалась еще напряженнее — храп Макса в какой-тостепени мешал. Внизу послышался еле различимый скрип… Что это? Астор Михаэлеподнимается по лестнице? Но ему неизвестно о тайном ключе.

Телефон снова завибрировал в моей руке — словно крошечноенервное животное.

— Я готова, — прошептала я.

— Превосходно. Мы только что остановились. Господи,этот район знавал лучшие времена.

— Это не наша вина. Мусорщики сюда больше не приходят.

— Ну, я рад, что забираю тебя отсюда.

Внезапно на меня нахлынуло новое чувство — захотелось, чтобыне Астор Михаэле помогал мне сбежать. Может, это и не такая уж хорошая идея —уехать с ним. Мосси и сам мог бы мне помочь…

Но распаковать чемоданы, снова разложить и развесить все пошкафам, ящикам и под кровать, испытывая при этом чувство поражения… Нет, этогоя даже представить себе не могла.

Задержаться здесь еще на день, даже еще на час… Немыслимо.

— Хорошо, — прошептала я. — Сначала вы должнынайти ключ, а потом прокрасться вверх по лестнице без малейшего шума…