📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураЛенин - Дмитрий Антонович Волкогонов

Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 251
Перейти на страницу:
не было тихим. Восемь месяцев, начиная с конца февраля по роковые дни октября 1917 года, были апогеем неистовой борьбы и смерти политических надежд этого человека. Может быть, она наступила в ночь с 24 на 25 октября, когда состоялся II Всероссийский съезд Советов, положивший начало новому отсчету истории великого народа. После открытия съезда Федором Ильичом Даном в президиум двинулись представители партий в соответствии с соотношением сил на съезде: большевики и левые эсеры. Четыре места, выделенные меньшевикам, остались не заполненными в знак протеста против социального насилия. Именно в этот момент из зала раздался трубный, охрипший от волнения голос Мартова, призвавший к историческому благоразумию: отказаться от захвата власти вооруженным путем и разрешить кризис путем переговоров и созданием коалиционного правительства. Вначале, казалось, съезд качнулся в сторону Мартова. Пойди он по этому пути, масса могла проложить курс истории в ином направлении. Но выступление Троцкого спасло линию Ленина: радикальное решение вопроса о власти. Съезд теперь уже качнулся резко влево. Нервы Мартову изменили:

– Мы уходим! – вновь раздался его сиплый от простуды и чрезмерного курения голос. Шум поднявшихся десятков его сторонников заглушил голос Мартова. То был не топот ног меньшевиков, освобождавших навсегда политическую сцену российской истории для большевиков. Это был спазм их общего поражения. Свеча Мартова была потушена не только большевиками, но и им самим, его возгласом‐выдохом: «Мы уходим».

В партийном ордене, созданном Лениным, Мартову не оказалось места с самого начала. Первый олицетворял человека, ставшего во главе железного авангарда пролетариата, а второй – российского Дон Кихота, полагавшего, что за ним добровольно пойдет, нет, не войско партийцев, а некая либеральная ассоциация. Ленин в этой политической дуэли был удачливым полководцем, превыше всего ценившим политическую цель. А Мартов – наивным романтиком, одержимым мыслью привить социалистическим программам и практике демократические ценности.

В начале века шансов у Мартова, казалось, в этом единоборстве было больше. Тогда, фактически на учредительном съезде, проходившем в Брюсселе, а затем в Лондоне, после Плеханова самой заметной фигурой был молодой Мартов. Хотя и голос Ленина все крепчал и число его сторонников росло.

Миллионы советских людей, изучая в соответствии с директивами партии приглаженную до неузнаваемости ее собственную историю, думали, что раскол произошел по организационному вопросу. Точнее – по первому пункту устава партии. Школьные учителя, профессора в вузах, комиссары в армии дружно говорили: «Ленин хотел создать партию‐крепость, партию – боевой отряд. А Мартов предлагал учредить аморфное, расплывчатое образование, которое никогда не могло бы достичь коммунистических целей». Второе абсолютно верно и сегодня. А что касается «боевых отрядов», то речь шла все же не о них. По сути, решался вопрос: создавать ли партию‐орден или партию – демократическую организацию. Мы все знаем, что в соответствии с ленинским предложением членом партии может быть каждый, кто ее поддерживает как материальными средствами, так и «личным участием в одной из партийных организаций». Формулировка Мартова была более мягкой: кроме материальной поддержки, член партии обязан оказывать ей «регулярное личное содействие под руководством одной из организаций»[122].

Краткий курс истории ВКП(б), лично отредактированный Сталиным, резюмирует ситуацию: «Таким образом, формулировка Мартова, в отличие от ленинской формулировки, широко открывала двери партии неустойчивым непролетарским элементам… Эти люди не стали бы входить в организацию, подчиняться партийной дисциплине, выполнять партийные задания, не стали бы подвергаться опасностям, которые были с этим связаны. И таких людей Мартов и другие меньшевики предлагали считать членами партии»[123].

Главная книга сталинского большевизма уверяет читателей (а их, по воле Агитпропа, были миллионы), что это был «организационный» вопрос. Да, таковым он, видимо, Сталину и казался.

Мартов, который до первого пункта устава шел вместе с Лениным и голосовал по программному тексту идентично с ним, на двадцать втором заседании «восстал». Не только по первому пункту Устава, но и по большинству других. Противостояние оказалось не временным, а до конца жизни. Хотя ленинское предложение набрало лишь 23 голоса против 28 за вариант Мартова, в дальнейшем господствовал Ленин. Не только потому, что со съезда ушли в знак протеста бундовцы и экономисты. В конечном счете Ленин увидел больше шансов в революционной борьбе для партии‐монолита, партии с жесткой внутренней организацией, чем в той ассоциации, которую отстаивал Мартов. В начале века, как и в октябре 1917 года, победил Ленин, еще не зная, что исторически он безнадежно проиграет. Нет, не Мартову, а неумолимому времени, которое отвергнет насилие, диктат и монополию на власть.

Немногие знают, что Мартов начинал свою сознательную жизнь как сторонник самостоятельной еврейской социал‐демократической партии – Бунда. Работая в середине девяностых годов в еврейских организациях Вильно, Мартов верил в жизненность еврейского социалистического движения. Если смотреть на количественную сторону, то в начале века Бунд был весьма внушительной общественной силой. Как сообщает историк Бунда М. Рафес, в 1904 году общее количество членов рабочей еврейской партии насчитывало более 20 тысяч человек, более чем в два раза превосходя «русские» партийные организации[124].

В конце девяностых годов Ю.О. Мартов видел в Бунде едва ли не важнейшее условие достижения евреями равноправия в области гражданских прав[125]. Однако на II съезде РСДРП Мартов уже выступал против еврейского сепаратизма, встав раз и навсегда на сторону «мягких» искровцев. Для Мартова политическая «мягкость» – это не только склонность и способность к компромиссам, но и понимание необходимости (в любых условиях!) союза с высокой моралью. Именно это обстоятельство, а не «пункт первый» устава, развело Мартова с Лениным со временем навсегда.

Возможно, в конфликте Мартова с Лениным лежали не столько политические императивы, сколько нравственные. Приведу одно любопытное свидетельство, упоминаемое Б. Двиновым в «Новом журнале». Как рассказывала сестра Мартова Лидия Дан, в детстве дети Цедербаумов своими играми создали некий идеальный мир, который именовали «Приличенск». Игры, где особо ценятся честь, достоинство, совесть, составляют основу человеческого приличия. Сестра Мартова вспоминала, что в семье произошел случай, потрясший всех, и особенно Юлия. Для младшего брата Владимира взяли кормилицу из деревни. Какое‐то время спустя кормилица получила письмо, в котором сообщалось, что ее родной ребенок дома от плохого питания умер. Видя горе несчастной женщины, маленький обитатель «Приличенска» взял с сестер клятву, что они никогда больше «не допустят такой подлости». Будучи взрослым человеком, Мартов не раз вспоминал этот случай, который оставил в его душе глубокий шрам[126]. Для ребенка, гимназиста, студента, а затем и социал‐демократа Мартова моральное кредо значило слишком много, чтобы его игнорировать.

В отношениях с молодым Владимиром Ульяновым Юлий Мартов вначале вскользь, а затем более рельефно рассмотрел черты, которые создали в конце концов непреодолимый водораздел между ними.

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 251
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?