Слуга смерти - Майкл Маршалл Смит

Она выкуривает сигарету и сминает ее. Увидеть это можно лишь в виде последовательных кадров, так как, даже если ты и являешься подписчиком этого сайта в течение трех месяцев, использующаяся для его просмотра программа «КамПан» за двенадцать долларов девяносто пять центов настроена так, что картинка обновляется лишь каждые две минуты. Большинство людей заходят на веб-страницу с помощью браузера вроде майкрософтовского «Эксплорера». Ты же используешь «Кам-Пан», поскольку она позволяет сохранять изображения более просто, записывая их на диск в виде видеофайла из последовательных кадров, который можно просмотреть в любое время — чем ты, собственно, сейчас и занимаешься, просматривая то, что произошло несколько недель назад. Сайт не менялся уже несколько дней, что странно. Еще одна причина, по которой ты используешь программу: с ее помощью можно выбирать частоту обновления картинки. Можно воспользоваться предоставленным подписчикам правом на обновление каждые пятнадцать секунд или вместо этого указать, чтобы сохранялся каждый третий кадр или каждый шестой, то есть каждую минуту или две. Может показаться неким извращением платить девятнадцать долларов девяносто девять центов в месяц за доступ с более высокой частотой, что, как предполагается, должно создавать еще более реалистичное впечатление. Однако для тебя эффект полностью противоположный. Сцена, обновляющаяся каждые двадцать секунд, выглядит так, словно снята камерой наблюдения, которая выхватывает куски из реальности, предполагая, что все пропущенное не имеет значения. Но на самом деле оно имеет значение. Во всех этих микроскопических упущениях теряется реальность оригинала. Если же увеличить промежутки между кадрами до минуты или двух, кое-что меняется. Недостающее словно разбухает, придавая изображению больше веса, заставляя напряженно ждать следующей картинки; цепочка мгновений, неподвижность, взрывающаяся внезапным движением, прерывистый бег времени.

Время, в течение которого приходится ждать смены кадра, насыщает сцену ожиданием. Двух минут вполне достаточно, чтобы перескочить с одного конца кушетки на другой, словно по мановению волшебной палочки, или взять только что зажженную сигарету и выкурить ее наполовину словно за одно мгновение. Этого вполне достаточно, чтобы женщина исчезла, перенесясь с кушетки на кухню. На кухню. Снова на кушетку. Потом она… хлоп — пропала. Куда? Она вне поля зрения, но все равно, надо полагать, где-то в квартире. Хлоп — снова появилась. Две минуты вполне реальны. За это время может произойти многое.

Тот факт, что женщина почти обнажена, не играет почти никакой роли. Конечно, не совсем — есть и те, кого интересуют полностью одетые женщины, снимаемые веб-камерой. Да, они существуют, умные и целеустремленные юные леди, онлайновые дневники которых полны «глубоких и сугубо индивидуальных мыслей обо всем» (и в какое же смущение они оказываются повержены, читая дневники друг друга и обнаруживая, что у них абсолютно идентичные эти самые «глубокие и сугубо индивидуальные мысли»), но такие тебя не интересуют. Эта женщина красива. Тебе нравится иногда бросить взгляд на ее тело. Но ты не похож на всех прочих извращенцев, и в конечном счете ты смотришь именно на нее, а не на ее грудь — что, впрочем, не столь важно, поскольку она не так уж и часто ее показывает. Ты смотришь на нее. Тебя интригует эта женщина.

Эта женщина, которая выбрала подобный образ жизни, открыв окно в свою квартиру, через которое мужчины, окутанные сиянием электронно-лучевых трубок или бледным светом жидкокристаллических дисплеев, могут наблюдать за ней, сидя у себя в спальнях и гостиных по всему миру. Эта женщина, которая то и дело берет в руки гитару, но ненадолго; которая за ночь выпивает полбутылки «Джека Дэниелса»; которая иногда занимается на этой кушетке сексом — что не особо тебя интересует, вовсе нет, хотя кое-что из этого ты сохранил на диске, специально ускоряя частоту обновления. В подобных случаях она не играет перед камерой, и ты отчасти подозреваешь, что она просто забыла о ее существовании.

Эта женщина, которая отчего-то сидела в одиночестве и плакала воскресным утром четыре недели назад. Ты уже видел эту запись, и она чем-то захватывает тебя, хотя ты не до конца понимаешь, чем именно. Женщина вновь исчезает на очередные две минуты, затем снова появляется на кушетке. За это время она закурила новую сигарету и надела голубое платье. Волосы ее зачесаны назад, закрывая уши. Она больше не плачет, хотя лицо ее выглядит осунувшимся и угрюмым. Она смотрит куда-то в сторону, возможно в окно, хотя ты никогда не видел ту стену квартиры. Две минуты спустя ее ноги лежат на кофейном столике, а она смотрит на собственные колени, почти докурив сигарету. Вид у нее усталый, словно она смирилась с собственной судьбой.

Сколько мыслей пронеслось в ее голове за это время? Каких? Ты этого не знаешь. Где-то на пути от нее к тебе эта информация безвозвратно утрачена, отсечена от реальности процессами оцифровки, передачи данных и отображения в оттенках красного, зеленого и синего. По крайней мере, так тебе кажется, но возможно, ты и ошибаешься. Возможно, все происходит лишь в самую последнюю секунду, когда информация пытается перепрыгнуть с экрана в чужой мозг. Все различия в мире ничего не значат по сравнению с различием между «ты» и «я». По сравнению с ним разница между богами и людьми, между мужчинами и женщинами, между мертвыми и живыми кажется ничтожной.

Ты — это ты. Она — это кто-то другой. А в промежутке — вселенная.

Ты смотришь, рассуждаешь и думаешь. Ты можешь и не знать ответа, можешь даже не задумываться об обыденной реальности. Возможно, причина ее нынешнего состояния заключается в чем-то вполне тривиальном — сломанный ноготь, мелкая дорожная авария, неожиданное тошнотворное осознание того, что ей уже скоро тридцать, но у нее до сих пор нет детей. Возможно, это и нечто более серьезное, лежащее вне пределов твоего понимания — неудача с клиентом (у тебя есть смутные предположения, что она проститутка), дурное известие о друге (вполне предсказуемая смерть от наркотиков) или нечто подобное, чего в мире всегда хватает. Впрочем, все это не имеет никакого значения. В том и заключается прелесть веб-камеры, всех веб-камер, самого Интернета, нашего мира, такого, каким он стал. Ты можешь наблюдать, делать выводы или просто позволить картинкам мелькать перед глазами, пока не надоест, — а потом ты закрываешь файл в глубоко спрятанную папку, где он лежит, встаешь и уходишь. Чем-то это похоже на новости по телевизору об Ираке, Руанде или жизни кинозвезд. Это чужая жизнь, чужие проблемы. Ты полностью свободен от них.

Или так тебе только кажется — пока полтора часа спустя, когда ты обедаешь с женой, не появляются двое агентов ФБР. И тогда ты понимаешь, хотя и слишком поздно, что даже Интернет — дорога с двусторонним движением. Залившись краской, ты слушаешь в последние мгновения своей безмятежной семейной жизни, как женщина-агент говорит о том, что та женщина, Джессика, мертва, и за последние три месяца было зафиксировано, что с дорогого компьютера в твоем кабинете за ней наблюдали больше, чем откуда-либо еще.

Другими словами, ты был самым большим ее поклонником, и ФБР хотело бы поговорить о том, что с ней случилось, так же как и стоящие на улице полицейские; твоя жена выглядит так, будто ее высекли из куска холодного мрамора, а ты не можешь выйти из этой программы, и под рукой нет кнопки «Закрыть».