Дорогая мамуля - Нора Робертс

Щеки Пибоди мучительно горели, пока она пробиралась среди бесконечных щелчков и гудочков по лабиринту ОЭС. Никто ее не окликнул, никто не помахал, и она поняла, что Макнаб не стал держать их размолвку в секрете.

Ну и ладно. Она тоже рассказала Даллас. Ну и что?

Он открыл дверь в небольшую комнату, где детективы могли передохнуть. Два спеца уже были здесь и азартно спорили на крутом жаргоне, непонятном для непосвященных. Макнаб просто указал им большим пальцем на дверь.

– Надо пять.

Детективы перенесли свой спор и пару жестянок с шипучкой за дверь. Один из них на ходу бросил на Пибоди взгляд, полный понимания и сочувствия. Пибоди ничуть не удивилась тому, что этот детектив оказался женщиной.

Макнаб купил себе в автомате лимонной шипучки. Небось, под цвет своего костюмчика, язвительно подумала Пибоди. Ей пришлось самой закрывать дверь, потому что Макнаб прислонился к короткому прилавку.

– Давай по-быстрому, у меня дел полно.

– Не беспокойся, я тебя надолго не задержу. Не ты один такой занятой, у меня тоже дел полно. Если бы ты этим утром не удрал из квартиры тайком, мы могли бы кое-что обсудить еще до смены.

– Я не удирал тайком. – Макнаб смерил ее оценивающим взглядом. – Я не виноват, что ты спишь, как бревно. И потом, я был не в настроении биться головой об твое упрямство с утра пораньше.

– Мое упрямство? – Голос Пибоди перешел в визг, которого она сама бы устыдилась, если бы заметила. – Это ты сказал, что я эгоистка. Это ты сказал, что мне на все плевать.

– Я знаю, что я сказал. И если ты просто решила мне напомнить…

Пибоди приняла бойцовскую стойку. Это был тот редкий случай, когда она порадовалась, что превосходит его по весу.

– Вот только попробуй хоть шаг сделать отсюда, пока я не сказала все, что хочу, и я расплющу твою тощую задницу.

Теперь его глаза сверкнули гневом.

– Ладно, валяй, говори, что тебе надо, интересно будет послушать. Всю прошлую неделю ты вообще не хотела со мной разговаривать, а теперь вдруг приперло?

– Что ты такое несешь?

– Вечно у тебя какие-то дела. – Он с размаху опустил банку на прилавок, и лимонная шипучка брызнула в стороны. – Вечно тебе некогда. Всякий раз, как я пытаюсь с тобой поговорить, только и слышу в ответ: «Мы этим потом займемся». Если уж собираешься меня бросить, могла бы иметь совесть сделать это после праздников. Не такая это большая жертва.

– Что? Что? Бросить тебя? Ты что, совсем одурел?

– Ты меня избегаешь. Приходишь поздно, уходишь рано. И так каждый день.

– Я покупаю рождественские подарки, кретин! – закричала Пибоди, всплеснув руками. – Я ходила в спортзал. И я поднималась к Мэвис и Леонардо, потому что… Не могу сказать, это секрет. И если я тебя избегала, так только потому, что ты ни о чем не хочешь говорить, кроме поездки в Шотландию.

– У нас осталась всего пара дней до…

– Знаю, знаю. – Пибоди демонстративно зажала руками уши.

– У меня есть наводка на один левый заработок, это поможет заплатить за билеты. Я только хочу… Ты не собиралась меня бросить?

– Нет, хотя и следовало бы. Мне бы следовало треснуть тебе по кумполу и избавиться от всех этих заморочек разом. – Пибоди со вздохом опустила руки. – Может, я тебя избегала, потому что не хотела говорить о поездке в Шотландию.

– Ты всегда говорила, что хочешь когда-нибудь съездить.

– Знаю, что я говорила, но я думала, что это будет очень не скоро. Если вообще будет. А теперь ты припер меня к стенке, и я нервничаю. Нет, не нервничаю. Я в ужасе.

– Чего ты боишься?

– Боюсь встречи с твоими родственниками, со всеми сразу. Ты что, не понимаешь? Ведь это же меня ты собираешься привезти домой на Рождество!

– Черт побери, Пибоди, а кого, по-твоему, я должен везти домой на Рождество?

– Меня. Но когда привозишь кого-то домой на Рождество, это не шутка. Это очень серьезно. Они все будут смотреть на меня и задавать вопросы, а я никак не могу избавиться or проклятых пяти фунтов, потому что когда я нервничаю, то ем за троих. Вот я и решила: если бы мы могли просто остаться дома, мне не пришлось бы нервничать, пока… Ну, в общем, не пришлось бы.

Макнаб долго молчал, глядя на нее с тем ошеломленным выражением, с каким мужчины глядят на женщин с незапамятных времен.

– Ты же приглашала меня к себе домой на День благодарения.

– Это совсем другое дело. Да, совсем другое! – повторила Пибоди, не давая ему возразить. – Ты уже был знаком с моими родителями, и потом, мы же квакеры, мы готовы любого принять и накормить в День благодарения. Я чувствую себя толстой и неповоротливой. Они меня возненавидят.

– Ди! – Он называл ее Ди в минуты особой нежности или когда ему хотелось ее придушить. В эту минуту им, казалось, владели оба чувства сразу. – Это, конечно, очень серьезно – пригласить девушку домой на Рождество. Ты – первая, кого я приглашаю.

– О боже! Это еще хуже. Или лучше. Не знаю, что из двух. – Пибоди сглотнула и прижала руки к груди. – Мне плохо.

– Они не будут тебя ненавидеть. Они тебя полюбят, потому что я тебя люблю. Я люблю тебя, Пибоди. – Макнаб одарил ее той самой улыбкой, которая всегда заставляла ее вспоминать маленьких щенят. – Прошу тебя, поедем ко мне домой. Я так долго ждал случая тобой похвастаться.

– О боже! О, черт!

Сентиментальные слезы затуманили ей глаза. Она бросилась ему на шею. Он обхватил руками ее ягодицы.

– Пойду запру дверь, – пробормотал он и, не удержавшись, радостно укусил ее за ухо.

– Все догадаются, чем мы тут занимаемся.

– Обожаю быть объектом зависти. М-м-м… как мне тебя не хватало! Позволь мне только…

– Погоди! – Пибоди оттолкнула его и сунула руку в карман. – Я совсем забыла. Боже, это подарок от Даллас и Рорка.

– Я предпочитаю получить подарок от тебя. Прямо сейчас.

– Нет, ты смотри. Ты должен это увидеть. Они дарят нам поездку! – затараторила Пибоди, открывая коробочку и показывая ему электронный ключ. – Частный самолет и машина. Весь набор.

Его руки упали, освободив ее зад, и она поняла, что он потрясен не меньше, чем была этим утром она сама.

– Обалдеть!

– Все, что нам остается, это вещи упаковать, – добавила Пибоди дрожащим голосом. – Тебе не надо искать побочный заработок, разве что ты сам захочешь. Прости, что я так психанула. Я тоже тебя люблю.

Она обвила его шею руками и поцеловала в губы. А потом немного отодвинулась и подмигнула.

– Я запру дверь.

Ева вошла к себе в кабинет, чтобы скоординировать свой новый ход. Через несколько минут следом за ней ворвалась Пибоди.