Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона - Жорж Сименон

Хавкинсы жили около железной дороги, совсем рядом с деревней. Кажется, у них было восемь или девять детей. Двое старших уже завели свои семьи и жили в Покипси. По меньшей мере одна дочь посещала среднюю школу. Но наибольшей известностью пользовались близнецы лет двенадцати. Рыжие, вечно взлохмаченные, необузданные, они наводили ужас на всю деревню.

Хавкинс, не в состоянии подняться выше, едва стоя на ногах, судорожно уцепившись обеими руками за перила, пытался что-то сказать, но не находил слов. Вероятно, всю дорогу жена убеждала его вернуться домой. Наверняка ей сейчас пришлось сказать ему:

— Оставайся здесь. Я поднимусь одна…

Несмотря на большую семью, она находила время заниматься уборкой у соседей и вот уже несколько месяцев работала в «Олд Барн».

— Простите, что вынуждена побеспокоить вас в такой поздний час, мистер Гэллоуэй. Билл, дай мне пройти. Прислонись к стене….

Мужчина упал. Она пыталась поставить его на ноги, в то время как наверху лестницы Гэллоуэй не шевелился. В этой сцене, освещенной желтоватым светом одной-единственной лампочки, было нечто гротескное, немного нереальное.

— Полагаю, вашего сына нет дома?

Гэллоуэй ничего не понимал. Он никак не мог уловить связь между этими людьми и исчезновением Бена.

— Подождите, я сейчас поднимусь, чтобы мне не приходилось кричать. Наверняка в доме есть люди, которые уже спят.

Это было правдой. Большинство торговцев, имевших магазинчики на первом этаже, обитали в жилом квартале. Но рядом с Гэллоуэем жила старая женщина, полька. На ее глазах за несколько минут были убиты муж, трое детей, зять и внучка, которой было всего несколько месяцев. Она до сих пор не понимала, почему ее пощадили, с трудом говорила по-английски и подрабатывала тем, что шила мелкие изделия и чинила одежду, поскольку ни за что не смогла бы раскроить платье. Ее волосы совсем поседели, но морщин на лице не было. Она внимательно смотрела на людей, говоривших с ней, и, понимая лишь отдельные слова, нежно улыбалась, словно извиняясь. В конце коридора жила супружеская пара, у которой были семейные взрослые дети, уехавшие в Нью-Йорк. Муж работал механиком в гараже напротив. Разбудили ли их Хавкинсы?

Билл Хавкинс по-прежнему пытался выразить свое негодование, однако ему это никак не удавалось, и он просто бурчал что-то невнятное. Жена Хавкинса поднялась по лестнице.

— Мне пришлось выбежать за ним в том виде, в каком я была, поскольку я не хотела, чтобы он пришел к вам один. Вам что-нибудь известно?

Гэллоуэй не решился пригласить ее войти из-за пьяницы, по-прежнему находившегося на лестнице. Они стояли на лестничной площадке, перед приоткрытой дверью.

Изабель Хавкинс увидела, что Гэллоуэй ничего не понимает. Она не сердилась.

— Известно о чем? — спросил Гэллоуэй.

— О Бене и моей дочери. Они уехали вместе.

У нее на глазах стояли слезы, но чувствовалось, что это были не настоящие слезы, а слезы ради приличия, поскольку она не испытывала особых страданий.

— Я знала, что он крутится возле нее. Каждый вечер он шатался около нашего дома. Я не раз заставала их обнимающимися в темноте. Но я не придавала этому ни малейшего значения. Я не думала, что это серьезно. А вы, вы знали об этом?

— Нет.

Она, глядя на него, фыркнула:

— А!

Затем она немного помолчала, словно ей требовалось привести мысли в порядок.

— Он не сообщил вам о своем отъезде?

— Он ни о чем мне не говорил.

— Когда вы это обнаружили?

— Недавно, когда вернулся домой…

Гэллоуэю было тяжело разговаривать о Бене с этой женщиной, которую он практически не знал.

— Он увез ее на машине, — сказала она, словно знала об этом.

— Да.

— Я слышала, как недалеко от нашего дома гудел мотор.

— В котором часу?

— Возможно, около десяти. Я не посмотрела на часы.

— Вы подумали, что это был он?

— Нет. Я только слышала шум отъезжавшей машины. Я была занята. В передней комнате чинила детские рубашки. Машина же стояла за домом.

— Вашей дочери не было дома?

— Думаю, не было. У нас никогда этого не знаешь. Все бродят по дому, уходят и приходят, никого не спрашивая.

Внизу лестницы ее муж широко взмахнул рукой, словно просил жену замолчать, и выкрикнул слово, похожее на «подонок».

— Замолчи, Билл. Мистер Гэллоуэй тут ни при чем. Я уверена, что он волнуется так же, как и мы. Не правда ли, мистер Гэллоуэй?

Он нехотя согласился и спросил:

— Вы уверены, что ваша дочь с ним?

— А с кем еще она могла уехать? Вот уже два месяца, как они бегают друг к другу на свидания. Она не встречается с другими парнями и даже больше не видится с подружками. До него у нее никогда не было любовников. Я немного волнуюсь, поскольку она не похожа на других девчонок.

— Почему вы уверены, что она уехала?

— В половине двенадцатого Стив, тот, которому семнадцать и который тоже ходит в среднюю школу, вернулся из кинотеатра. Я спросила, была ли с ним сестра. Он ответил, что не видел ее. Я сначала подумала, что ваш сын увел ее с собой и что они еще где-то прячутся в ночи. Я открыла дверь и позвала: «Лилиана! Лилиана!» Потом я замолчала, поскольку боялась разбудить ребятишек. Когда я вернулась, Стив сказал мне: «Ее нет в ее комнате». Он сходил посмотреть. «Ты уверен, что ее не было в кино?» — «Совершенно уверен». — «Ты и Бена не видел?» Стив и Бен дружат. Именно поэтому все и началось. Мальчики все время проводили вместе, а ваш сын часто приходил к нам съесть бутерброд. Я увидела, что Стив задумался. Он самый серьезный из моих детей и хорошо учится. Он спросил меня, приходил ли сегодня вечером Бен. «Я его не видела». И тогда он вновь бросился в комнату сестры. Я слышала, как он открывал все ящики. Вернувшись, он сказал: «Она уехала».

В ее голосе не чувствовалось надрыва; Она говорила монотонно, словно жаловалась. Время от времени она хмурила лоб, стараясь рассказать обо всем, ничего не забыть. Она продолжала следить за мужем, который в конце концов сел спиной к ним на одну из ступенек, продолжая бормотать внутренний монолог, качая головой.

— Я пошла в комнату, чтобы убедиться самой, и увидела, что Лилиана забрала свои лучшие вещи. Вернувшись на кухню, где отец, казалось, спал в кресле, я рассказала Стиву о машине, шум которой слышала. Стив сказал мне: «Ничего не понимаю». Я спросила, почему он не понимает, ведь Бен несколько месяцев встречался с его сестрой. «Потому что у него нет денег», — ответил он. «Откуда ты знаешь?» — «Еще вчера мальчишки ходили к “Маку” есть мороженое, а Бен отказался идти с ними, сказав, что у него нет денег». — «Возможно, это неправда». — «Я уверен, что это правда». Они знают друг друга лучше, чем мы, разве нет?