Люди, живущие по соседству. Часовщик из Эвертона - Жорж Сименон

Гэллоуэй произнес:

— Не хотите войти?

— Мне не хочется оставлять его одного. Заметьте, он никогда никому не причинит зла. Я не знаю, когда он проснулся, что слышал. Такое всегда происходит по субботам. Мне пришла в голову одна мысль. Я решила заглянуть в коробку, где мы держим деньги. В половине седьмого я положила туда тридцать восемь долларов, которые принес мне муж на этой неделе.

Ее голос звучал нейтрально, не срываясь. Гэллоуэй спросил:

— Денег больше не было?

— Не было. Вероятно, она воспользовалась моментом, когда я вышла из кухни или повернулась к ней спиной. Не думайте, что я ее упрекаю. И я тем более не обвиняю вашего мальчика. Они, конечно, не понимали, что делают. Ни он, ни она.

— Что сказал ваш сын?

— Ничего. Он немного поел и лег спать.

— Он не любит свою сестру?

— Не знаю. Они никогда не ладили. Мой муж неожиданно вышел, не сказав ни слова. Я даже не успела его задержать. Я бросилась за ним вдогонку. Что вы собираетесь делать?

А что он мог поделать?

— Вы полагаете, они хотят пожениться? — спросила она. — Лилиане всего пятнадцать с половиной лет. Не то чтобы она очень рослая, но у нее серьезный вид, и поэтому ей дают больше ее возраста.

Лилиана несколько раз приходила в магазин, как все местные девушки, чтобы купить безделушки, браслет, дешевое ожерелье, кольцо, заколку. Гэллоуэй находил, что она была скорее брюнеткой, а не рыжей, как все Хавкинсы. Он пытался понять, посмотреть на нее глазами Бена. Лилиана немного горбилась и была худой, менее физически развитой, чем другие девушки ее возраста. Возможно, он помнил ее такой, какой она была несколько месяцев назад, но с тех пор она успела измениться? Он находил, что у нее всегда был недовольный, почти мрачный вид.

— Я читала, — продолжала Изабель Хавкинс, — что на Юге есть штаты, в которых разрешают жениться с двенадцати лет. Как вы думаете, может, они поехали туда, а потом напишут нам?

Гэллоуэй не знал. Он ничего не знал. Той, другой ночью, пятнадцать с половиной лет назад, он не потерял всего. Ему оставалось, за что зацепиться, у него был младенец, лежавший в колыбели, который в шесть часов утра требовал свою бутылочку.

На этот раз он впал в такое отчаяние, что был почти готов зацепиться за эту расплывшуюся женщину, которую едва знал.

— Ваша дочь говорила с вами о своих планах?

— Нет, никогда. По сути, я иногда спрашивала себя, не стыдится ли она немного своей семьи. Мы бедные люди. Ее отец далеко не всегда выглядит прилично. Я понимаю, что для молодой девушки это неприятно…

— А как мой сын вел себя у вас дома?

— Он всегда был очень любезным, очень вежливым. Однажды, когда я попыталась починить раму, которую выбило ветром, он взял у меня из рук молоток и прекрасно справился с работой. После того как он выпивал стакан молока, он непременно мыл стакан и ставил его на место. Но не стоит говорить обо всем этом сегодня ночью. Мне пора укладывать Билла в кровать. Да и вы тоже должны ложиться. Только вот я все думаю, надо ли сообщать в полицию.

— Если вы так считаете, вы имеете право так поступить.

— Это вовсе не то, что я хочу сказать. Я спрашиваю себя, обязаны ли мы так поступить. При сложившихся обстоятельствах полиция все же ничего не может сделать, не так ли?

Гэллоуэй ничего не ответил. Он думал о тридцати восьми долларах, о Бене, у которого действительно в кармане обычно лежало три-четыре доллара и который никогда не требовал денег. Каждую неделю отец давал ему пять долларов, и Бен, смущаясь, клал их в карман и говорил «спасибо».

Дейв также думал о грузовичке, который не в состоянии проделать большой путь. Этот подержанный грузовичок он купил шесть лет назад и ездил на нем только тогда, когда ему приходилось посещать клиентов на дому. Часто, как и его товарищ из Уотербери, люди просили его починить старинные часы. Он также следил за часами в мэрии, в школе, в епископальной и методистской церквах. Задняя часть машины была переоборудована в своеобразную мастерскую, где лежали инструменты, как в машинах технической электрической помощи.

Уже давно надо было поменять колеса. Кроме того, через несколько миль двигатель перегревался. Если Бен не будет часто наполнять радиатор, он не проедет и ста миль и попадет в серьезную аварию.

Вдруг он разозлился на себя, что не купил новую машину, что всегда откладывал эту покупку на потом.

— Надеюсь, они не станут останавливаться по дороге, — вздохнув, сказала Изабель Хавкинс. И добавила, направляясь к лестнице: — Ну, будем надеяться, что ничего плохого не случится. Детьми нельзя распоряжаться по-своему. Их заводят вовсе не для этого. Поднимайся, Хавкинс!

Она была достаточно сильной, чтобы приподнять мужа одной рукой и осторожно подталкивать его вперед, так нежно, что теперь он больше не думал сопротивляться. Подняв голову, она напоследок сказала:

— Если я узнаю что-нибудь новое, я сообщу вам. Но я буду удивлена, если первой напишет моя дочь!

Гэллоуэй слышал, как она говорила уже на улице:

— Смотри, куда идешь! Держись за меня! Не волочи ноги!

Луна исчезла. Вероятно, Хавкинсам потребуется полчаса, может, час, чтобы добраться до дома, останавливаясь через каждые десять метров на темной дороге.

Бен тоже находился в дороге, несомненно, с Лилианой, прижавшейся к нему. Должно быть, он пристально смотрел на свет фар, пронизывающий темноту. Фары светили слабо, особенно левая, которая то вдруг гасла, то вновь зажигалась после небольшой тряски, что напоминало работу некоторых радиоприемников. Помнил ли об этом Бен? Если полицейские остановят его для проверки документов, что часто случается ночью, сочтут ли они действительными его водительские права?

Гэллоуэй занимался этими, в сущности, незначительными проблемами, чтобы, вероятно, не думать о другом, более серьезном. Он вновь был один в квартире, где свет горел только в столовой. Как и пятнадцать с половиной лет назад, ему в голову даже не пришла мысль лечь спать или закурить сигарету. Он сидел в кресле и неподвижно смотрел прямо перед собой.

По закону водительские права были недействительными, во всяком случае, в штате Нью-Йорк, где минимальный возраст водителя составлял восемнадцать лет. Странно, что два месяца назад, в марте, Бен ездил в небольшой городок Коннектикута, расположенный в тридцати милях от Эвертона, чтобы сдать экзамен на права. Он не сказал об этом отцу, сообщив только, что собирается проехаться с приятелем, у которого была машина. И только через неделю, когда они были одни в квартире, он вытащил из кармана бумажник и достал небольшой лист бумаги.

— Что это такое? — спросил Дейв.

— Смотри.

— Водительские права? Ты же знаешь, что пока еще не имеешь права водить машину в штате Нью-Йорк.

— Знаю.