Больше, чем гувернантка - Кэрол Мортимер

С тех пор как прибыла в особняк леди Сисели, Елена ни разу не выходила на улицу. Четыре дня она только и ждала, что раздастся стук в дверь, оповещая о прибытии представителей власти, которые явились арестовать ее и запереть в тюремной камере.

— В городе вас никто не увидит. Вам позволительно присутствовать на частном званом вечере, не будучи представленной ко двору, — заверила ее леди Сисели.

Елена не скрывала удивления этим планом.

— Но под каким именем я там появлюсь? Ни миссис Елена Лейтон, ни тем более мисс Магдалена Мэттьюз не являются подходящими вариантами.

Леди Сисели взяла обе руки Елены в свои, напряженно вглядываясь ей в лицо:

— Вы верите мне? Я не сделаю ничего такого, что могло бы иметь для вас негативные последствия.

— Разумеется.

Пожилая дама кивнула, довольная тем, что Елена ответила не задумываясь.

— А верите ли вы, что и Адам поступит точно так же?

Елена колебалась, неуверенная в том, какие чувства испытывает к Адаму Готорну после того вечера, когда он заявил, что не заинтересован в продолжении каких бы то ни было отношений с ней, включая и дружбу.

— Я верю, он не сделает ничего, что имело бы негативные последствия для вас, — наконец осторожно ответила она.

Леди Сисели печально улыбнулась:

— Ваши манеры делают вам честь, моя дорогая. Признаю, отсутствие Адама в последнее время сильно раздражало, но…

— Я иного и не ожидала, — поспешно заверила Елена. — Он и так был очень добр, позволив мне прожить все это время с вами.

— Как бы то ни было, мог бы вести себя чуть менее… неуловимо. — Леди Сисели неодобрительно поджала губы. — Но он сделал все необходимые распоряжения касательно сегодняшнего ужина, поэтому, думаю, мне следует простить его за…

— Так мы ужинаем дома у лорда Готорна?

— О нет, милая Елена, — с улыбкой ответила пожилая дама. — Мы отправляемся на ужин к моей дорогой подруге, Эдит Сен-Джаст, вдовствующей герцогине Ройстон!

— Лорд Готорн решил сделать из моего ареста зрелищное представление? — Елена попятилась от леди Сисели и коробки с прекрасным вечерним платьем. В ее глазах стояли слезы.

Леди Сисели подобное заявление шокировало.

— Да как вы могли подумать, чтобы я допустила такое! Или Адам был способен на столь низкий поступок?

Елена больше не знала, на что Адам способен, а на что нет, решив, что совсем его не знает. Мужчина, холодно отвергший ее в Готорн-Холле, явно не мог быть тем же самым, кто ночью ранее нежно и внимательно обнимал ее.

Она покачала головой:

— В таком случае я не понимаю, с какой целью меня пригласили на этот званый ужин.

Леди Сисели наморщила носик.

— Боюсь, пока я не вправе вам об этом сказать.

Елена встревожилась:

— Тогда, боюсь, мне придется отклонить приглашение вдовствующей герцогини.

— Так поступать ни в коем случае нельзя, дорогая Елена, — пожурила леди Сисели. — Вечер будет бессмысленным, если вы не пойдете.

— Но…

— Полагаю, поселив вас в своем доме, моя бабушка показала тем самым, что доверяет вам, — раздался из противоположного конца комнаты голос Адама Готорна. — Неужели теперь она не может попросить того же от вас?

Заслышав его голос, Елена поспешно обернулась. Сначала виновато покраснела, затем побледнела, испугавшись того, сколь многое из их разговора ему удалось услышать.

При виде Адама у нее перехватило дыхание, настолько хорошо он выглядел в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке. Черные волосы были небрежно заправлены за уши и спадали на брови, взгляд серых глаз был привычно высокомерным.

Прежде чем заговорить, Елена провела по губам кончиком языка.

— Я ни в коей степени не ставлю под сомнение благие намерения леди Сисели.

— В отличие от моих собственных? — сухо спросил Адам, быстро обозревая обстановку. Вечернее платье по-прежнему лежит в коробке, Елена очень бледна, что разительно контрастирует с ее черным платьем, а бабушка бросает на него полные отчаяния взгляды. — Не оставите ли вы нас ненадолго вдвоем, бабушка?

Пожилая дама неодобрительно нахмурилась:

— Разумно ли это, Адам?

— Уверен, что нет, — мрачно отозвался он. — И все же, учитывая нынешнее поведение мисс Мэттьюз, это совершенно необходимо.

— Что ж, хорошо. — Чтобы подбодрить Елену, леди Сисели пожала ей руку, после чего направилась к двери, шелестя нижними юбками. — Через пять минут я пришлю Елене свою горничную, — негромко предупредила она.

Не сводя глаз с Елены, Адам согласно кивнул. Дождавшись, когда они останутся одни, он заговорил:

— Вам нравится платье?

— Оно… очень милое, что, уверена, и вам тоже известно, — взволнованно ответила она. — Но вот причина, по которой оно здесь, совершенно для меня неприемлема.

Он поджал губы.

— Вдовствующая герцогиня оказывает вам честь, приглашая к себе домой.

Хотя Елена и провела большую часть жизни в затворничестве в сельской глуши, даже она знала, как все жаждут заиметь приглашение на частный вечер вдовствующей герцогини Ройстон. От этого полученное ею приглашение казалось невероятным.

— А она понимает, кого приглашает?

— Да.

Елена всплеснула руками:

— Я с этой леди даже незнакома.

— Зато я знаком. И моя бабушка тоже. А вы в настоящее время гостите в ее доме.

— Из слов вашей бабушки я делаю заключение, что именно вы явились инициатором этого приглашения.

— Этого ей вам говорить не следовало! — нахмурился он.

— Зачем вы все это делаете? — простонала Елена. — Хотите наказать меня за то, что я обманом поступила работать к вам в дом?

Он поджал губы.

— Было бы у меня время, перекинул бы вас через колено и как следует отшлепал за такое оскорбление! — прорычал он. — У вас есть ровно час на то, чтобы подготовиться к вечеру, принять ванну, переодеться в это платье и вплести ленты в волосы.

— Вы не можете заставить меня туда идти. — Она с вызовом вздернула подбородок.

— Нет?

В его словах таилась скрытая угроза. По позвоночнику Елены пробежал холодок.

— Как же вы не понимаете, я не хочу смущать ни герцогиню, ни саму себя, заявившись в ее дом в качестве гостьи?

Адаму потребовалось четыре дня, чтобы закончить все приготовления к званому ужину, поэтому сейчас он не намеревался позволить упрямству Елены разрушить тщательно разработанный план. При этом он не мог рассказать ей о приложенных им усилиях, иначе она непременно отказалась бы ехать.