Штрафники штурмуют Берлин. «Погребальный костер III Рейха» - Роман Кожухаров

Если бы он перебрался на другую сторону корневища, то сразу бы подставился под пули, летевшие со стороны подвала, где находилась уничтоженная им пулеметная точка.

Из-за спины Андрея, вправо, в сторону перебегавших от ствола к стволу немцев, застучали очереди пулемета. Скорее всего это трофей Кокошилова перевел огонь в сторону немцев, предпринявших контрнаступление. Вот, отстранившись от ствола дерева, медленно, во весь рост, завалился на бок один из фашистов. Вот другой на бегу вскинул руки и вскрикнул так, что предсмертный его крик преодолел плотную звуковую пелену грохота неумолкающей стрельбы.

Андрей, оказавшись на острие атаки, на мостовой, практически ничем не защищенный справа, был вынужден тоже перевести огонь в сторону неожиданно вылезших немцев. Его автомат бил по кустам живой изгороди. Очереди ППШ проводили глубинную подрезку ветвей кустарника, выкашивая целые куски до основания. Вот оголился промежуток до самой каски залегшего в основании живой изгороди противника. Голова в каске вскинулась и уткнулась обратно в землю, исчезнув из поля зрения Андрея.

Сухой треск очередей, выпущенных автоматчиком, залегшим по соседству, прервался. Андрей успел засечь мелькнувший вдоль изгороди силуэт. Значит, заставил фашиста сменить позицию. А второй? Скорее всего убит.

Аникин, переведя дух, вдруг осознал, что грохот пулемета за спиной стал оглушительно громким. Обернувшись, он обнаружил, что МГ Кокошилова строчит прямо позади, в нескольких шагах. Самого хозяина закрывала толща ствола крайнего дерева.

– Как вы, товарищ командир?! – высунув лицо из-за тополя, крикнул Кокошилов.

Аникин жестом руки отмахнулся: мол, всё в порядке. Дальше, возле угла каменного здания вели стрельбу Климович – с колена, а выше, стоя в полный рост, – Тютин. Вдоль обочины надвигалась «тридцатьчетверка» Головатого.

Андрей рукой показал Кокошилову в сторону фашистов, находившихся среди акаций. Находившиеся там «фаустники» могли атаковать командирскую машину.

Эти попытки не заставили себя ждать. От ствола отделился силуэт с выставленным правым локтем. Гранатометчик наводил свою трубу прямо на танк Головатого. Очереди, вылетевшие из ППШ Андрея и пулемета Кокошилова, перехлестнулись на фигуре немца почти одновременно, буквально свалив того с ног.

Второй «фаустник», залегший на земле, попытался произвести выстрел с колена и был тут же скошен пулями кокошиловского МГ. Очередь угодила фашисту под самую каску, раскроив голову, словно арбуз.

В это время заработал курсовой пулемет танка Головатого. Пули гвоздили стволы акаций, каждый сантиметр пространства между ними, живую изгородь вокруг дома, стены и оконные проемы. В то время как курсовой пулемет командирского «Т-34-85» методично обрабатывал правый фланг улицы, башенный ДТ принялся за здание, находившееся за тополями слева.

Немцы сопротивлялись отчаянно. Чуть позже, когда Андрей выскочил из своего убежища под тополем и машинально оглянулся, он увидел, что с обратной стороны ствол выдолблен, или, точнее – выгрызен – чуть не наполовину. Одному «фаустнику» удалось разрядить свой одноразовый гранатомет с левой стороны, из полуподвала.

Граната прошла над башней танка и разорвалась позади, на правой стороне улицы.

– Слева!.. – раздался сзади крик Тютина, видимо, отреагировавшего на выстрел гранатометчика.

И Аникин, и Кокошилов почти одновременно перевели огонь обратно в сторону подвала. Кокошилов, выпустив еще несколько коротких очередей, вдруг умолк. Убит? Андрей оглянулся. Кокошник лежал, притулившись к корневищу тополя и тяжело дышал, вытирая пот со лба. Увидев направленный на него взгляд командира и прочитав в нем немой вопрос, он махнул рукой.

– Ствол, собака… – крикнул Кокошилов Аникину, двигая стоявшим рядом с ним на сошках пулеметом. – Красный стал, мать его… хоть блины пеки…

– После, после закусим… – рыком ответил Андрей.

Справа, среди акаций, замелькали силуэты. Они появились откуда-то из глубины двора, из-за стены дома, стоявшего от Андрея через улицу. Правая сторона огласилась треском очередей и одиночных выстрелов, отчаянными криками. Это был родной русский мат! Неужели Шевердяев обошел дом с тыла и ударил по немцам из глубины? Вот молодчина! И им тут нечего засиживаться.

– Ну что, остыл твой комрад немецкий? – прокричал через плечо Аникин свой вопрос.

Кокошилов приложил руку к ноздреватому стволу пулемета и тут же отдернул руку.

– Не еще… товарищ командир… – с досадой ответил Кокошилов.

– Давай, прикрой меня… – сухо отрезал Аникин.

– Так ведь же, товарищ командир… – начал было Кокошилов, но Аникин, не дожидаясь, дал знак стоявшим у стены дома бойцам – готовиться к броску.

– Прикроешь! – голосом, не терпящим возражений, крикнул он Кокошилову и повернулся обратно.

С автоматом наперевес Аникин выскочил из-за спасительного укрытия дерева. Ведя огонь с рук по оконцам подвала и проемам первого этажа, он добежал до угла здания. Сзади, как только Андрей начал движение, загромыхал пулемет Кокошилова. Очередь расплескалась по стенам, укрывавшим врага, ныряла в проемы, гвоздила каждый сантиметр, не давая фашистам высунуться.

До угла здания Аникин добрался невредимым. Здесь, под самым носом у немцев, находившихся внутри, он оказывался недоступен для их пуль.

В запасе у Андрея оставалась еще одна граната, трофейная «колотушка». Быстрыми движениями выхватив ее деревянную рукоятку из-за ремня и свинтив колпачок, Аникин дернул за шнурок взрывателя и, сделав шаг, метнул гранату в оконный проем. Прошли несколько мучительно долгих секунд, прежде чем спина Аникина, прижавшаяся к стене дома, ощутила, как строение вздрогнуло под воздействием взрывной волны. Андрей тут же метнулся к проему и дважды наугад прочертил автоматной очередью всю ширину комнаты.

Разобрать внутри ничего было нельзя. Все пространство комнаты было затянуто дымом и пыльной взвесью, в нос бил насыщенный запах гари.

Оконный проем первого этажа, из-за наличия цокольного, полуподвального этажа, находился достаточно высоко. Какое-то неясное шевеление в темном, дальнем углу комнаты инстинктивно уловило боковое зрение Андрея, пока он выжимался на руках, подтягивая тело.

Оттолкнувшись ногами и усилив толчок за счет упершихся в подоконник рук, Андрей взобрался в проем и тут же, выбросив руки с автоматом вперед и подобрав подбородок к груди, ловко кувырнулся на пол. Он инстинктивно приготовился разбить костяшки пальцев в кровь при жестком приземлении. Но руки наткнулись на что-то неожиданно мягкое.

Этот кульбит он проделал вовремя. Кашляющее тарахтение разорвалось из угла. Порция пуль просвистела над подоконником и зазвенела, отскочив от чугунных батарей. Двигаясь через голову по инерции кувырка, Аникин попытался угадать местонахождение цели в кубарем вращавшейся для него комнате и нажал спусковой крючок.