Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте» - Эдуард Тополь

Анастасия Нахабина:

Вообще на второй день все чеченки ходили с открытыми лицами, они их закрывали только перед камерами. Мы даже примеряли их шапочки с чадрой. С ними и поговорить можно было, они спокойно говорили о том, что действительно готовы умереть, и объясняли почему.

Марат Абдрахимов:

Потому что там, во-первых, задета гордость репрессированного народа. Во-вторых, там восемь лет войны. И они без конца устраивали эти показушные тревоги – вбегали в зал с диким криком «Ложись!», вытаскивали гранаты. Естественно, весь зал падал вниз, под кресла, и – какое удовольствие было на их лицах! Это не передать – радость, улыбки. Они стояли над нами и говорили: «Вот! Теперь вы знаете, что мы испытываем там уже восемь лет. А вы здесь ходите в театры и получаете удовольствие».

13.25. Зарубежные дипломаты, включая посла США в РФ Александра Вершбоу, которые с утра находились у Театрального центра в ожидании освобождения заложников-иностранцев, уезжают, ничего не добившись.

13.30. На Красной площади начинается несанкционированный митинг родственников заложников. В нем участвуют несколько десятков человек, в том числе режиссер Марк Розовский, 14-летняя дочь которого находится в ДК среди заложников. К митингующим людям выходят милиционеры и просят прекратить неразрешенную акцию. «В противном случае мы примем меры», – обещают стражи порядка. Митингующие сворачивают плакаты и расходятся.

Наташа Салина:

Аслан периодически приходил к нам, девчонкам из «Иридона», садился рядом, спрашивал, как мы, что нужно. Не то чтобы заигрывал, но проявлял интерес…

Аня Колецкова:

Или, скажем, чеченец, который охранял женский туалет на третьем этаже, куда могли ходить женщины с балкона. Он был самый пожилой, седой, в очках и кепке. Он не производил впечатления злого человека, даже наоборот – перетащил к себе сигареты из буфета, и всем, кто приходил в туалет, предлагал покурить с ним. Хотя у них запрещено женщинам курить и употреблять алкоголь. Сначала мы боялись к нему подходить, но постепенно начали брать у него сигареты и стали с этим мужичком курить, общаться. Оказалось, он действительно добрый дядька. Увидел, что меня знобит, и говорит: «Если хочешь, можешь пойти забрать свою куртку в раздевалке на первом этаже». Со мной была еще одна девочка, мы пошли к лестнице, нас этот дядечка передал двум другим чеченцам. Те повели нас вниз – всюду были битые стекла, баррикады, перевернутые столы. Пришли в фойе на первый этаж – они сначала посмотрели, нет ли там кого. Было на самом деле страшно – нас запросто мог пристрелить наш снайпер. Все-таки мы вошли в гардероб, забрали свои куртки. И обратно пошли уже с другой стороны, по левой лестнице. А там эта комната, которую мы потом видели по НТВ, – где Бараев переговоры проводил. Не то склад, не то бухгалтерия: стол, компьютер, коробки. Я попросила: можно нам взять какую-нибудь еду? Они говорят: «Да, пожалуйста». И мы зашли в эту комнату, взяли несколько бутылок воды и коробку шоколада и все это отнесли наверх, на балкон. А потом этот мужичок – тоже как-то странно, украдкой – передавал мне шоколадки и воду.

Александр Сталь:

С некоторыми детьми боевики, сидящие на балконе, в охотку играли в «ладушки» и кулачки, причем при выигрыше очень веселились, что меня, мягко говоря, удивляло.

К вечеру 25-го мы не то чтобы успокоились, а как-то свыклись со своим положением. Аслан разрешил подходить к девушкам, сказав, что ему приятно смотреть, как радуются таким «свиданиям» влюбленные, и посетовал, что им в Чечне «Путин любовь запретил, оставил только войну». Другой террорист рассказывал детям, что они должны хорошо учиться, чтобы не стать таким «дураком-бандитом», как он.

Илья Лысак:

Чеченцы нам были ближе, чем кто-либо извне на тот момент. Мы с ними разговаривали, девчонки им глазки строили, мы понимали, что никому эта война в Чечне не нужна – ни заложникам, ни террористам. Они нам говорили: «Нам нужен хоть какой-нибудь мир». И мы с ними соглашались.

Рената Боярчик:

Только к середине или даже к концу второго дня у нас опять появилась связь с «Альфой». Причем совершенно неожиданно. Какой-то мужчина-заложник из соседнего ряда собирал в ящик пустые бутылки, чтобы чеченцы могли их водой наполнить, и, проходя мимо нас, молча сунул Алексею сразу две телефонные трубки, которые он, наверное, в проходе, уж не знаю как, подобрал. Но главное – ни слова не сказал, просто сунул трубки и пошел дальше. Как он нас вычислил, до сих пор не знаю. Наверное, он за нами с самого начала следил…

14.30. Удалось установить личность молодой женщины, погибшей от огнестрельного ранения в Театральном центре на Дубровке. По словам прокурора Москвы Михаила Авдюкова, это Романова Ольга Николаевна, уроженка Москвы, 1976 г.р. Она проживала недалеко от ДК, работала продавцом в парфюмерном магазине.

15.05. Вице-премьер РФ Валентина Матвиенко встретилась с родственниками захваченных террористами людей. «Мы готовы к любым переговорам, однако со стороны террористов нет желания вести переговорный процесс». Родственники встретили это сообщение недовольным ропотом.

Марат Абдрахимов:

Моя соседка Лена Барановская спросила одну из шахидок: «Неужели по вам некому плакать?» Та ответила: «Я месяц назад родила ребенка. И оставила его, потому что ребенку нужна свободная земля».

Другую чеченку я осторожно спросил: «Как вас зовут?» Она: «А зачем вам? Обращайтесь к нам просто «сестры». Это – братья, это – сестры. И никаких имен». И тут же сделала мне замечание за то, что я свой летный комбинезон расстегнул до солнечного сплетения, сказала: «Прикройте». А когда они увидели, что в оркестровой яме какая-то девушка стала курить, поднялась такая паника, они стали орать: «Вы что, с ума сошли? Девушка, вы курите? Да мы вас убьем!» Для них это был шок.

Наталья Н.:

Одна молодая девчонка, вздорная или безмозглая, умудрилась по пути из туалета заглянуть в буфет и пришла с бутылкой спиртного. Села на место и давай пить. У нее, конечно, отобрали эту бутылку, приставили ей к голове пистолет и сказали: «Если еще раз встанешь со своего места, мозги выбьем!» Но она ко всему относилась наплевательски: да ладно, что они сделают…

Александр Сталь:

Он ей сказал: «Что ты делаешь! Ты, может, скоро будешь у Бога, ты что – хочешь к нему пьяная прийти?» Видно было, что он искренне возмущен.

Несмотря на угрозы боевика, такая сценка всех немного развеселила и расслабила.

15.15. Журналистка Анна Политковская вошла в здание. вмеcте с ней вошел Леонид Рошаль, который нес три больших пакета с медикаментами.