Сага о Рорке - Андрей Астахов

Это было истинное чудо, но Руп, погнавшись за лисой, выволок хозяина прямо к тракту. Зимняя заснеженная дорога, сверкая серебром, змеилась в какой-нибудь сотне футов от Герберта. Не было сомнений, что она вела прямо к Луэндаллю. Однако лес был какой-то странный. Громадные деревья окружили Герберта, выступая из пламени белесого клочковатого тумана. Герберт заметил, что этот туман испускает свет. Ни солнца, ни луны в небе не было, да и само небо было необычного вида, будто хрустальное. Воздух был свежим, тихим и теплым, и откуда-то слышалось мелодичное пение.

За спиной Герберта хрустнул снег. Обернувшись, бывший библиотекарь увидел не Рупа, как ожидал, но странного зверя, видом похожего на льва, только крупнее и с пышной золотой гривой. От зверя исходили тепло и мягкое сияние. Желтые глаза животного с любопытством смотрели на Герберта.

Одновременно другой зверь, куда удивительнее первого, появился перед Гербертом. По облику напоминающий быка, но крупнее любого из быков во много раз, он имел тело, покрытое человеческими глазами, и все они были обращены на Герберта.

И наконец, огромный орел слетел с сияющего неба с клекотом на вершину холма, осветив все вокруг золотым пламенем, льющимся с его крыльев.

– Вот звери, которых видел святой Иоанн Патмосский, – прозвучал мужской голос. – Теперь и ты, Герберт, можешь видеть их.

– Я слеп, – сказал Герберт, оборачиваясь.

– В Царстве Божьем нет слепых, как нет больных, слабых, старых, несчастных, – неизвестный вышел из тумана и подошел к Герберту. Странно, подумал Герберт, в такой холод он одет лишь в легкий хитон и сандалии.

– Кто ты? – спросил он.

– Разве ты меня не узнал?

Герберт присмотрелся и увидел багровый шрам поперек горла неизвестного.

– Это ты, господин? – с трепетом воскликнул он.

– Я тот, кто пришел спасти эту землю от Зверя, – ответил Теодульф.

– Прости меня, господин, – Герберт заплакал, и снег покраснел от его слез. – Я спешил в Луэндалль, чтобы спрятаться там. Я оказался слаб. Я предатель. Я не могу войти за тобой в Царство Небесное.

– Ты не предатель, – Теодульф протянул Герберту руку. – Ты лишь исполнил свое предначертание. То, что ты под пыткой выдал убежище принцессы, ужасно. Но ты исправишь свою ошибку. Ты предупредишь тех, кто сражается.

– Но как, господин? Я не могу встать и идти!

– Верные сами найдут тебя. Напиши, что слышал: «Зверь придет за кровавой жертвой в самую длинную ночь. Если кровь не прольется, Зверь погибнет».

– Это все, господин?

– Да. Так говорит Тот, кому ведомо будущее мира…

– Записать… – Герберт вспомнил о маленькой Библии, единственной книге из Лофардской библиотеки, которую удалось спасти. Эта книга всегда была с ним и лежала в дорожной сумке. Но где взять чернил? Недолго думая, Герберт ножом надрезал руку, щепкой записал на пергаменте слова пророчества. – Все, господин, я сделал, как ты велел. А теперь помоги мне дойти до Луэндалля!

– Зачем тебе Луэндалль? – улыбнулся Теодульф. – Ни Зверь, ни Смерть более не властны над тобой. Пойдем, я покажу тебе, куда ты пришел гостем званым и ожидаемым. Пойдем, Герберт!

Герберт с почтением принял протянутую руку святого первокрестителя Готеланда. Лес все больше и больше наполнялся волшебным светом, и песня становилась ближе. Герберт узнал голос своей матери, песню, которую она часто пела ему в детстве. Постепенно все новые и новые божественно прекрасные голоса вплетались в это пение, и простая крестьянская колыбельная превратилась в величественную музыку, наполнившую пространство. И эта музыка звала Герберта. Бесконечное счастье, покой, мир вошли в изболевшуюся, изнуренную душу, к которой уже стремились сонмы ангелов, чтобы поднять ее в горние выси…

Мороз спал только к закату. Конный дозор норманнов продвигался по лесной дороге осторожно, хотя о засаде и речи быть не могло, никто не выдержал бы долгого сидения в такой холод.

– Прям как у нас зимой, – говорили норманны. – Только здесь мороз суше и ночи не такие длинные.

– Редкий мороз для этих мест, – отозвался проводник-гот. – Много лет в Готеланде не было такой холодной зимы. Эх, видать, Бог сильно рассердился на нас, если посылает сразу столько бед!

– Тсс! Волк воет, слышите?

– Это не волк, – прислушался командир дозора, старый искушенный воин. – Лошади бы забеспокоились. Собака это.

– Тут нет поблизости жилья, – сказал гот.

– Спешиться! – скомандовал начальник дозора. – Ратнар, будь с лошадьми, а мы посмотрим.

С оружием наготове норманны вошли в лес и почти сразу же остановились.

– Э, да тут ни пеший, ни конный не пройдет! – воскликнул старый викинг, с трудом выбираясь из глубокого сугроба. – Прокляни меня Один, если я полезу дальше! Возвращаемся к лошадям!

Огромная лохматая собака выскочила из ельника, бросилась к людям, скуля и увлекая за собой. На этот раз викинги не колебались.

– Пресвятые угодники! – воскликнул проводник, когда собака вывела их на поляну в сотне футов от дороги.

У подножия большой сосны сидел труп человека. Скорченная поза и белое, покрытое инеем, лицо ясно объяснили, какой смертью умер этот несчастный.

– У него нет глаз, – сказал проводник, осматривая тело. – Кто-то вырезал ему глаза.

– Попался наемникам, бедолага, – буркнул командир. – Пошли, мы опоздали.

– А это что такое? – Проводник вытащил из промерзших, ломающихся, как сухие ветки, пальцев покойника книжку с крестом на переплете. Гот заметил, что одна из страниц исписана кровью. Он был неграмотен, но знал, кто сможет прочитать последнюю записку замерзшего в лесу человека. Норманны уже вышли к дороге, собака увязалась за ними. Проводник прочел коротенькую заупокойную молитву, вырезал над головой покойника крест на столе сосны, чтобы отогнать злых духов, и поспешил за норманнами.

Угли в камине едва тлели. Топлива в Луэндалле почти не осталось, все запасы были сожжены в морозные дни. Теперь даже Адмонт позволял себе сжигать не больше двух поленьев в сутки.

Аббат не роптал. Тем, кто за стенами Луэндалля, еще хуже. Пришедшая за свирепыми морозами оттепель немногим облегчила страдания людей. Каждый день в лазарет Луэндалля приносят обмороженных, где монахи, задыхаясь от нестерпимого смрада, пытаются им помочь, но почти всегда тщетно – почерневшее мясо сходит с костей, и гангрена забирает одну жизнь за другой. Во дворе монастыря не протолкаться, люди спят по очереди, распространились вши. Назначенные Адмонтом смотрители стараются следить за тем, чтобы беженцы соблюдали правила, заведенные в аббатстве, но им не всегда это удается. Из отхожих рвов несет страшным зловонием, питьевой воды не хватает, и люди растапливают снег на кострах. Теперь, когда морозы ослабли, снег начал таять и в небе светит не по-зимнему теплое солнце, может начаться мор, и тогда Луэндалль превратится в огромное кладбище.