Кровавая купель - Саймон Кларк

Я покачал головой:

— Знаешь, странный способ ты нашел меня шантажировать. Стань лидером. Ник, или я всажу себе пулю в лоб.

— Именно это я и говорю, Ник.

— А я говорю — НИ ЗА ЧТО. Пока.

Я повернулся и пошел к двери.

— Ник… Если это последнее, что я сделаю на Божьей Земле, пусть будет так. Я заставлю тебя помнить, что я сейчас тебе говорю: ты будешь хорошим лидером. Ты видишь решения проблем, которых я решить не могу. У тебя хватит духу довести эти решения до конца. Помнишь пробку на мосту через шоссе? Ты через нее пробился. Примени эту способность, чтобы вывести нашу общину и дать всем, всем этим детям тот единственный шанс выжить, который может быть. Ты им нужен, Ник. Без тебя они уже мертвы.

Его голос переменился, и я похолодел.

— И вот что запомни, Ник Атен: мой дух будет следить за тобой отныне и вовеки. Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое…

Секунду мне казалось, что если я просто буду идти дальше, он этого не сделает. Но мне пришлось обернуться.

Он стоял, читая молитву, и глаза его не отпускали меня.

Палец напрягся на курке.

Выстрела я не помню. Зато помню, как вылетели у него из головы мозги.

Жизнь идет дальше. Иногда это значит, что идет смерть…

Когда нашли тело Дэйва, мне было ведено посетить Курта в его апартаментах. Меня обыскали на предмет оружия и провели внутрь.

Курт сидел за письменным столом, посасывая обвислыми губами сигару.

— Это ты убил Миддлтона?

— Нет.

— Брось, Ник… мне-то ты можешь рассказать. Я же не собираюсь тебя копам закладывать!

Курт составил мнение об этом деле — а я в каком-то смысле был ответственным за смерть Дэйва.

Я кивнул.

Курт рассмеялся:

— Молодец парень! Я все равно этого засранца уже на дух не выносил. Возьми сигару… да ладно, возьми две.

Я взял.

— Знаешь, надо бы нам больше развлекаться. Этим летом мы хорошо повеселились.

Я состроил дружескую улыбку:

— Это точно.

— Слэттера последнее время не видел?

— Нет. Дай Бог, этот мудак провалился в какую-нибудь дыру.

С моей стороны это был рассчитанный риск. Никто не смел сказать ничего оскорбительного о Слэттере, даже у него за спиной. Курт и его команда верили, что Слэттер каким-то сверхъестественным способом слышит все, что они говорят.

Риск оправдался. Курт поднял брови — на него это произвело впечатление.

— Давай выпьем. Ты просто пропадаешь зря. Знаешь, надо бы обсудить твои перспективы… карьерные перспективы, ха-ха! Ты очень зрелищно вышиб мозги Миддлтону, знаешь? Ты с какого расстояния спускал курок?

Еще часа два мы проболтали, шутя и смеясь. Наступил ленч, и полуобнаженные девушки подали нам бифштекс и шампанское.

— А где Джонатан? — спросил я, когда Курт пил прямо из бутылки.

— Помнишь эту азиатку… как ее там… Китти? Он ее притащил к себе в комнату. Чтобы сделать одолжение Дел-Кофи.

Мы бурно посмеялись, потом Курт сказал:

— Смотри, отсюда видна церковь. Он открыл окно на веранду и вышел во внутренний двор.

— Эй, Сэм! — позвал он. — Зажигай фитиль, да не забудь отойти назад подальше!

Ленч закрутился у меня в животе тугим комом.

— Вон там на столе бинокли. Знаешь, можно даже разглядеть выражение лиц, когда они… бах!

Негодяи в телевизоре смеются над своими садистскими шуточками хладнокровно. Курт горячился, потел, чуть ли не пугался.

Я смотрел, как крепко сбитая девушка с ржаными волосами тащит жестянку. Она бежала босиком, прижимая серебристую трубу к груди, как щенка. Бинокля я не взял, и выражение ее лица видеть не хотел. Но я смеялся, когда смеялся Курт, и свистел, когда свистел он.

Девушка бежала по дорожке, через ворота, по дороге к деревне, камешки летели из-под ее босых ног. Я знал, что она их не чувствовала. Все ее внимание было сосредоточено на одном — верхушка колокольни и ключ в кувшине.

В нормальной ситуации она не добежала бы до конца дорожки и остановилась бы, запыхавшись.

С шипящей трубой в руках она летела, будто у нее на ногах выросли крылья.

— Спорим, что она не успеет! — выдохнул Курт, роняя слюну.

— Спорим, что успеет.

— Ладно. Твоя ставка… эта твоя Сара против… той китаянки, что принесла шампанское. Ага, я видел, как ты на нее глазел. Бьем?

Я улыбнулся пересохшим ртом:

— Бьем.

Мы пожали руки и разбили их. И сразу повернулись смотреть, как бежит рыжая. В голове у меня гудело, лицо с застывшей улыбкой ощущалось как деревянная маска.

Стоя рядом с ним у края балкона, я притворился, что пью шампанское из бутылки. Шампанское — не из моих любимых напитков, но зато бутылка у него самая тяжелая.

Тикали секунды — рыжая бежала, спасая свою жизнь. Она перелетела через мост и тяжело побежала по холму вверх к церкви. Я стоял, едва дыша, и прикидывал шансы.

Если она взорвется, я опущу бутылку на голову Курта изо всех сил. Хотя из комнаты смотрят двое из Команды… ладно, может, будет шанс ими заняться раньше, чем они схватятся за оружие.

Она бежала — вверх, вверх, вверх! Я глянул на часы. Прошло восемь минут.

Я снова стал смотреть. Тиканье часов было как палка, мерно бьющая меня в висок.

— Сейчас в любую секунду… — Курт рассмеялся. — Потом вымыть Сару Хейес и доставить в мой шатер.

Все трое подпрыгивали от возбуждения, как болельщики на бегах.

— Вот она, вот она!

— Сейчас в любую секунду…

Рыжая скрылась в церкви. Сейчас она лезет по винтовой лестнице. Я стоял, ожидая увидеть клуб дыма.

— Вот она!

Копна рыжих волос, бешено мотаясь, появилась наверху колокольни — девушка рвала ключ из кувшина. Я представил себе, как она пытается попасть ключом в отверстие, руки у нее трясутся и каждый миг она ждет, что окажется с владыкой душ и блядским поющим небесным хором…

— А, блин! Нет!

Сверкнула дугой с колокольни серебряная точка, подпрыгнула внизу среди могил кладбища, и между надгробьями повалил дым.

— Поправка. — Курту пришлось три раза глубоко вздохнуть и потом закончить: — Вымыть эту китаянку и доставить в шатер Ника.

Я промочил пересохшее горло шампанским.

— А ничего повеселились?