Непреодолимые обстоятельства - Елена Викторовна Добрынина

class="p1">Потом было обсуждение размера калыма. Там беседу вели Гаджи и отец, и Рустем мог отпустить ситуацию. Все шло своим чередом, без его непосредственного участия.

После началось торжество. Их усадили за общий стол. Очень хотелось курить и Рус, шепнув на ухо Амине, что сейчас вернется, вышел вслед за Дато. Девушка кивнула. Гости вели беседы, играла музыка. Начиналась неформальная часть торжества — застолье. Рядом со своей тарелкой Амина заметила смартфон. Видимо, Рустем оставил, когда выходил. Черный прямоугольник вдруг мигнул и экран вспыхнул заставкой. На экране всплыло сообщение. Загоревшийся экран привлек внимание Амины. Телефон лежал слишком близко, настолько, что девушка, сама того не желая, прочла сообщение, что всплыло на экране. Там было всего три слова, но каких! Там была другая, неизвестная ей жизнь будущего мужа. Амина испуганно моргнула, пытаясь переварить то, что только что узнала. Любимый… Экран погас. Нет, это ошибка! Он женится на ней, он осознанно собрался связать с ней свою жизнь. А иначе бы не пришел сватать ее, разве нет? Позади она почувствовала движение. Это Рустем подошел неслышно, отодвинул стул рядом с ней.

— Не скучала? — Спросил ровным тоном, убирая телефон со стола в карман брюк.

Жених улыбнулся ей тепло, коснулся руки Амины, которая вмиг стала ледяной.

— Нет, ты быстро. — Выдавила она улыбку.

От него исходила сила, уверенность, спокойствие. И Амина подумала: если ему кто-то и пишет, это еще ничего не значит. Может, кто-то и считает его любимым, но не факт, что эту женщину любит он сам. Мало ли навязчивых девушек вокруг. Рустем выбрал ее, женится на ней, а значит, они непременно будут счастливы.

Глава 32. За все надо платить

В клинике Лельку уже ждали. Была суббота, время послеобеденное, и врачей, как и пациентов было много меньше, чем в любой будний день. К лучшему, решила Лелька. На ресепшн её спросили какую-то мелочь типа возраста и даты рождения, выдали бахилы и отправили в кабинет врача. Лельку накрыл страх. Пока ехала в такси, она думала о том, как ненавидит Рустема и все, что с ним связано. Теперь же, оказавшись в учреждении, охватило ужасающее чувство: что она делает? Как она может? Но врач уже выглянула в коридор в ожидании клиентки.

— Ко мне? Заходи. — Махнула она рукой и спряталась за дверью.

Врач Лельке не понравилась. Какая-то расхлябанная, грузная. Губы поджаты пренебрежительно. На столе беспорядок, недопитая чашка чая, бумаги валяются.

— Я от Элеоноры. — Промямлила Лелька.

Ей хотелось сбежать прямо сейчас. Покинуть это место и забыть о том, что она на эмоциях решилась сотворить.

— От Элечки? — Удивилась женщина.

Видно было, что она не ожидала, что Элеонора может иметь что-то общее с такой невзрачной девицей, как Лелька.

— Давай, рассказывай, что у тебя? — Приготовилась слушать тетка в белом халате.

Лелька замешкалась.

— Да я… Я хотела. В общем, я беременна и… — Она все никак не могла озвучить, зачем так срочно попросилась на прием в клинику.

— Ясно. — Перебила ее врач. — Срок какой?

— Не знаю, — врачиха удивленно закатила глаза. — Наверное 2,5 месяца.

Брови тетки поползли вверх:

— Милочка, это больше 10 недель! Ты чего сидела? Кого ждала? — Менторским тоном сказала она.

— Ну, просто… — Только и смогла вымолвить девушка.

— Все вы просто! А это не просто уже, понимаешь? Таблеткой не обойтись. А это — стационар, чистка и совсем другая сумма. И диагноз мне теперь другой надо выдумать. Это ж не шутки!

Лельку замутило, то ли от страха, то ли от того, как обыденно врач говорила такие ужасные вещи. Словно обухом по голове огрели. Что она вообще здесь делает? Зачем приехала в эту клинику?

— Спасибо, я пойду, наверное.

— В смысле? — Не поняла доктор.

— В смысле я ошиблась, простите. Я не должна была приходить. Извините.

Лелька вскочила со стула, на котором сидела, и пулей вылетела из кабинета. Вслед ей несся поток недовольства.

— Сами не знают, что хотят! То аборт им, то нет!

Эти слова припечатали Лельку. Словно пощечину ей отвесили — звонкую и хлесткую. Она бросилась по коридору, мимо рецепции, на улицу, забыв даже бахилы снять. Вылетела на улицу, вдохнула свежий осенний воздух. Голова кружилась, ноги тряслись. Кое-как она добралась до сквера неподалеку и плюхнулась на лавочку. Никогда она не пойдет на это! Никогда. Коснулась живота. Словно в ответ на ее движение, желудок свело спазмом. Наверное, от страха и от пережитого. Ну, и дура она — поперлась в эту клинику, послушала Элеонору. Да вырастят, куда денутся!

Приступ боли повторился, аж слезы выступили на глазах. Лелька не на шутку испугалась. Слишком много переживаний выпало на ее долю. Надо ехать домой. Рассказать все мамке, поплакать на ее плече. Девушка встала, решив идти к метро, но приступ не заканчивался. Дико ныла спина, живот хватало спазмами. А потом произошло вообще что-то невероятное. Белье стало мокрым. Она опустила глаза и вдруг увидела, как вокруг паха расплывается на джинсах огромное кровавое пятно.

***

Рустем увидел смс от Лельки гораздо позже, когда застолье уже было в разгаре. Он только что вернул Амину на место, закружив ее в танце. Телефон мигнул, оповещая о том, что скопились неотвеченные сообщения. Рус пролистал ленту из уведомлений. Один цепкий взгляд на сообщение от Лельки и обдало горячей волной. Надо держать себя в руках, ведь, рядом Амина. Показалось, она даже замерла в ожидании, глядя на него. Три слова полоснули по сердцу ножом. Рустем сделал над собой усилие:

— Ерунда. — Улыбнулся ей и отложил телефон. — Положить тебе что-нибудь?

Амина облегченно выдохнула.

— Нет, спасибо. Не хочется.

Он смог незаметно уйти с праздника лишь через полчаса. Оставил Амину на сестру и ускользнул, чтобы покурить. Стоял на крыльце, вчитывался в смс. Рустем потерял счет времени. Сигарета дотлела, обожгла пальцы. На сердце было неспокойно. Но он не мог пойти в дом напротив. Что он скажет? Уже поздно. Слишком поздно.

***

Белый потолок квадратом повис перед глазами. Лелька, очнувшись, даже не поняла сначала, что с ней и где находится. Но память подбросила воспоминаний. Вот она корчится от боли, вот видит кровь на джинсах. Трясущимися руками включает телефон. Паника, страх и ужасающее чувство вины. Она звонит в скорую. Кто-то подходит к ней. Лелька вспомнила только берет изумрудного цвета и морщинистое лицо. Женщина объясняет оператору адрес, усаживает Лельку обратно на лавку. Новый приступ боли и Лелька вновь корчится на лавочке, проклиная себя. Это она виновата. Во всем виновата лишь она.

А потом в памяти только скорая, вой сирены,