Игра в чужую жизнь - Лана Серова

Приоткрытая дверь в конце коридора, из-за которой до меня доносятся голоса, но слов не разобрать. Отчаянно прислушиваюсь, пытаясь услышать голос Элизабет. Его нет, и я тихо крадусь к двери, желая растерзать того, кто посмел причинить ей боль.

— Если ты не пораскинешь как следует мозгами, я просто избавлюсь от тебя, — слышу совсем рядом мужской голос и едва сдерживаю себя, чтобы не пристрелить урода прямо сейчас, — твой отец был идиотом, раз спрятал все так, что найти это может только безмозглая девчонка!

— Я же сказала, я ничего не знаю!

Голос Элизабет отзывается волной тепла по моим венам. Я медленно продвигаюсь к двери, и вот уже мне открыт вид на тесную комнату. Лиз, подогнув ноги под себя, сидит на задрипанной кровати. Мне хватает пары секунд, чтобы понять — она не ранена. Но даже со своего места мне видно, как она дрожит, стараясь не смотреть на мудака перед ней.

Мужчина стоит ко мне спиной, засунув руки в карманы. Все мое внимание приковано к нему, я не рискую смотреть на Элизабет. Достаточно знать, что она жива. Сделав два шага к двери, осматриваю помещение, убедившись, что они в комнате одни, а затем направляю пистолет на ублюдка.

— Может, поговоришь со мной? — чеканю каждое слово.

Элизабет

Когда полковник закончил свои откровения, я молча отошла на свою койку и села, смотря в никуда. В моей душе был полный раздрай. Я не хотела верить словам старика, но понимала, что все это — горькая правда.

Больше всего меня испугало желание причинить боль полковнику. Я ведь никогда не была жестокой! Но сейчас, когда я понимаю, что он все знал с самого начала и был причастен… Осознание этого ударяет в грудь, заставляя весь воздух покинуть лёгкие. Я поняла, что в этом чертовом мире мне не на кого рассчитывать. Только на себя. Слабый голосок внутри меня напоминает об Эйдане, но я не имею права даже думать о нем!

Перевела взгляд на полковника. Он был настолько жалок и слаб, что мне стало даже стыдно за свои мысли. Добивать слабого — последнее дело. Он и так наказан. Ньюман лежал на кровати сломленной кучей. Его грудь резко поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания. С губ срывались громкие хрипы, от которых мне отчаянно хотелось заткнуть уши. Чтобы не испытывать ни капли жалости.

Но она, черт возьми, просачивалась! Мне было больно слышать и видеть его таким. Сломленным и готовым в любой момент принять свой конец. От рук своего же родного сына…

Резко выдохнув, я встаю с койки и подхожу к кровати полковника. Усаживаюсь перед ним на корточки и стараюсь оценить его состояние. Он сильно избит и явно обезвожен. Сейчас он без сознания, тело мелко потряхивает.

Прикладываю ладонь к морщинистому лбу и тут же одергиваю. У старика сильнейший жар, кожа покрыта каплями пота. Я с ужасом понимаю, что если ему не оказать помощь, он долго не протянет. По затхлой и режущей глаза вони, понимаю, что он справлял нужду под себя.

Я просто в ужасе. В глазах печет от подступающих слез. Ничего не могу с собой поделать. Совсем недавно я пыталась ненавидеть и презирать этого человека. Но видеть то, как он умирает — больно.

Не знаю, чем могу ему помочь. Начинаю метаться из угла в угол в нашей крошечной камере. Не нахожу другого выхода и начинаю тарабанить в запертую дверь.

— Откройте! — кричу в беспомощном отчаянии. — Откройте эту чёртову дверь! Помогите! Ему нужна помощь!

Сначала мне кажется, что нас оставили здесь подыхать. Никто не реагирует на мои крики. Тогда я просто прислоняюсь спиной к стене и скатываюсь на пол. Обхватываю голову руками и замираю от бессилия…

Вдруг с грохотом дверь отворяется. В проёме появляется один из амбалов, что притащили меня сюда.

— Чё разоралась? — спрашивает грубо.

— Он умирает, — киваю головой в сторону полковника, по моему лицу текут слезы.

— И чё?

— Помогите ему! Сделайте хоть что-то.

— Я в сиделки не нанимался, — заржал этот урод.

— Так позовите вашего главного!

— Когда босс решит с тобой поговорить, он сам придет, — усмехнулся амбал. — Так что жди.

— Я хочу в туалет.

Говорю ему в надежде, что смогу выйти из камеры и разведать обстановку. Хотя и в туалет я хочу на самом деле.

— Ладно, пошли. Только без фокусов.

Не могу удержаться от смешка. Интересно, как он себе представляет фокусы в моем положении? Да я макушкой еле достаю до его груди. Одним движением руки этот шкаф может просто переломать мне шею.

Поднимаюсь с пола и иду за своим тюремщиком. Как я и думала, держали нас в подвале. По коридору от двери шла крутая деревянная лестница. Я поднялась вслед за амбалом, и мы оказались в доме. Стала озираться по сторонам, морщась от яркого света из окна. Самый обычный дом, в котором могла бы жить самая обычная семья. Но сейчас его населяют монстры…

Мы прошли по коридору, и я успела заметить несколько комнат. Все они были пустыми. Неужели охранник здесь один?

— Вот, заходи, — подошёл к двери уборной и махнул своей тупой башкой. — Даю тебе пять минут. Не уложишься, восприму как приглашение помочь.

Сказал и осклабился жуткой похотливой улыбкой. Меня едва не вырвало от отвращения, и я кинулась в туалет. Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Современный санузел, совмещённый с душевой, сиял глянцевой чистотой.

Не стала терять время, сделала свои дела и подошла к раковине. Пока мыла руки, смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Под глазами темные круги, кожа бледная. Губы потрескались от сухости.

Зачерпнув холодной воды, плеснула себе в лицо. Стало легче.

— Пять минут вышли, — затарабанил тюремщик в дверь. — Выходи!

Мне не нужно было повторять два раза, тяжело вздохнув, открыла дверь и вышла в коридор. Придурок стоял у стены, прислонившись к ней плечом и сложив ручищи на необъятной груди.

— Пошевеливайся.

Я вздернула подбородок, хотя внутри все дрожало от страха. И двинулась за амбалом. Поняла, что мы снова направляемся в подвал. По коже устремились мурашки. Как долго все это будет продолжаться? Когда появится Райан? Я так и не смогла понять, зачем я ему. Родители не оставили мне ничего, кроме наследства. Но это не те деньги, за которые стоит так бороться…

Я вернулась в нашу с полковником камеру. Как только услышала скрежет запираемого замка, кинулась к койке Ньюмана. Старик все так же был без сознания. Жар не спал. Я не знала, что делать. Оторвала тряпку от простыни на своей постели, промокнула в раковине и приложила ко лбу полковника.

Всю последующую ночь я пыталась сбить его жар. Но старику становилось только хуже. Пару раз он приходил в себя, но не понимал, где находится и не узнавал меня. Бредил, зовя жену. Лишь под утро Я смогла забыться беспокойным сном. А проснулась от грохота отпираемой двери…