Китайский алхимик - Лин Гамильтон

Пока мы беседовали с Алексом, я получила несколько звонков. Один был от Майры: она сообщила, что возвращается в Пекин и надеется увидеться со мной до моего отъезда. Вторым был доктор Се, который сказал почти то же самое. Он добавил, что мне не следует выходить одной на улицу по ночам, поскольку Сиань вдруг стал небезопасным местом.

— Как будто я этого не знаю, — произнесла я вслух.

А во время третьего звонка мне велели убираться из Китая, иначе будет хуже. По крайней мере, мне показалось, что мужчина так сказал. Вообще-то, если хочешь кого-то по-настоящему напугать, надо вытащить носок изо рта и говорить четко. Честно говоря, я и сама считала, что покинуть Китай было бы неплохой мыслью, но, учитывая тот факт, что я снова попаду под наблюдение собратьев этого бубнящего человека, в этом не было никакого смысла. Я подумала, что неплохо было бы отправиться в Пекин, поэтому позвонила и заказала билет на самолет.

Лю Дэвид так мне и не перезвонил. Возможно, он все еще стоял на коленях на бамбуковом коврике перед Басянь Гун, боясь вытащить свой модный сотовый телефон, чтобы он не привлек внимания. На самом деле я так не думала. Рынок откроется в следующее воскресенье. Наверное, он просто был не в состоянии мне позвонить. Однако я была уверена, что рано или поздно это произойдет.

Я вернулась к своим размышлениям. Алекс предоставил мне крайне любопытные сведения. Я была уверена, что Дори говорила, что видела три шкатулки вместе, но ее отчим разделил их и продал в середине 1970-х годов. Что с ними произошло после? Очевидно, одну приобрел доктор Се. Дори также упоминала о сгнившем внешнем футляре из дерева. Это продолжало меня беспокоить, хотя я видела серебряные шкатулки в Фамэнь Си и выяснила, что они тоже были заключены в деревянный футляр. Откуда Дори могла знать об этом в молодости? Рассказал отчим? А он откуда узнал?

Что если все эти танские вещицы, появившиеся в Нью-Йорке, были украдены из гробницы Линфэй? Возможно ли такое? Возможно ли, что все это дело рук «Золотого лотоса», наравне с другими их гнусными деяниями? Раз многие предметы были из коллекции доктора Се, то превращает ли это его в расхитителя могил, который одновременно является преуспевающим бизнесменом и филантропом? Да, он действительно помешан на китайской старине. Насколько сильно это помешательство? И даже если он расхищал гробницы, какое это имеет ко всему отношение?

И тут зазвонил телефон. Я потянулась к трубке, но тут же отдернула руку. Может, это опять один из тех ужасных телефонных звонков, что испытывают меня на прочность? Стоит ли давать этим людям знать, что я все еще в отеле? Однако мне могли звонить и по другим важным делам. Я взяла трубку, но молчала.

— Ты в порядке? — спросил Роб.

— Пока да.

— Ты можешь добраться до Пекина?

— Думаю, да. Паспорт мне вернули, и я заказала билет.

— Мне понадобится несколько часов, чтобы туда долететь.

— Знаю.

— Пекин, твой отель. Я там буду.

— Я тоже.

На следующее утро я быстро вышла из главного входа отеля. До этого я позвонила Питеру, таксисту, который всякий раз докучал мне с предложениями подвезти, и он уже ждал меня у дверей. Женщина со шрамом мела улицу. Я надеялась, что она меня не увидела, потому что было совершенно ясно, что она за мной следит, правда, я пока не понимала, с какой целью. Однако она все же заметила меня и то, что мою сумку загружают в багажник машины. Она оперлась о метлу и вытащила мобильный. Кто-то узнал, что я уезжаю из города. Как только захлопнулась дверца, такси рвануло с места, и поездка до аэропорта, занявшая чуть больше часа, прошла без происшествий. Пока все шло хорошо.

Я сидела у иллюминатора по соседству с пожилой китайской парой. Сразу было видно, что они никогда прежде не летали. Ремни безопасности вызывали у них полнейшее недоумение, и я показала, как ими пользоваться. Когда стюардесса принесла напитки, китайцы никак не могли сообразить, что с ними делать. Я показала откидной столик и объяснила, как им пользоваться. Они улыбались мне, а женщина, сидевшая посередине, все похлопывала меня по руке и что-то говорила. Я улыбнулась в ответ и кивнула. Она вытащила термос и предложила мне. Я отказалась, потому что в последнее время с меня хватило чаю.

Я заметила, что пожилому мужчине неудобно смотреть в окно, и жестами предложила нам поменяться местами. Сначала он покачал головой, но я настаивала, и когда мне наконец удалось освободить чету от ремней безопасности, пожилой супруг, которому не терпелось взглянуть в иллюминатор, чуть не плюхнулся мне на колени. Чтобы занять место рядом с проходом, мне пришлось протискиваться мимо них. На лице стюардессы появилось удивленное выражение, но затем она подошла и поблагодарила меня. Мужчина все время что-то восклицал и тянул жену за руку, чтобы она тоже взглянула в иллюминатор. Был ясный день, и, наверное, открывавшийся вид поражал воображение. Глядя на радость супругов, я почти позабыла свое беспокойство.

Однако сам полет не положил конец моим приключениям. Надо было еще преодолеть эскалатор. Женщина чуть не упала назад, и тут я поняла, что супруги не знают, как пользоваться этим хитроумным нововведением. Я быстро протянула руку, поддержала женщину, а потом мне пришлось удерживать обоих супругов, чтобы они в целости и сохранности сошли с эскалатора. Далее последовало вращающееся устройство для выдачи багажа. Мне пришлось помогать, потому что пожилой мужчина схватил огромный клетчатый чемодан, и его так потащило следом, что он чуть не упал. Я уже забыла, насколько все тут сложно устроено.

Я уже собиралась уходить, потому что мне все-таки удалось довести супругов вместе с багажом до стеклянных дверей, отделявших пассажиров от встречающих, когда я увидела то, от чего мне стало нехорошо. Это был человек в черном: теперь он был одет в униформу и явно кого-то искал. Я прекрасно понимала, кого он ищет, и даже догадывалась, каким образом ему стало известно, что я прилечу этим рейсом. Однако я не была готова к встрече с ним.

Я подхватила пожилых супругов под руки и пошла посередине. Мужчина в черном, то есть теперь уже в зеленом, сделал шаг в нашу сторону, но через мгновение нас увлекла толпа из двенадцати или четырнадцати человек, включая детей, которые приехали встречать пожилую пару. Сначала все с недоумением глядели на меня, но старик принялся что-то оживленно объяснять, потом пожилая женщина вставила несколько слов, и внезапно все засуетились вокруг меня. Мне дали подержать ребенка, пока они разбирались с багажом, а самая молодая пара, внуки моих подопечных и родители малыша, оказавшегося теперь у меня на руках, объяснили по-английски, что пожилые люди, которые всю жизнь проработали на ферме вблизи Сианя, прилетели к семье в Пекин. Внучка поблагодарила меня за помощь, особенно за то, что я дала возможность ее деду полюбоваться видом в иллюминатор. Она добавила, что это был первый полет в их жизни, что я и так уже поняла. Про себя я подумала, что, наверное, он будет и последним, и теперь старички весь остаток жизни станут о нем вспоминать. Девушка добавила, что все родственники беспокоились, как старички долетят на самолете, но они не могли себе позволить отправить кого-нибудь им на помощь. Они просто надеялись, что кто-нибудь из пассажиров присмотрит за ними, и были рады, что я оказалась поблизости.