Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире - Пол Салливан

Подход Джонасов кажется простым и понятным. Они убеждены в том, что лучше потратить деньги на благотворительность, чем на коллекцию картин музейного уровня на стенах своего дома. Они верят в то, что их деньги могут на что-то влиять, хотя бы на ситуацию с институтом сестринского дела. Свою задачу они решили стандартным для филантропов-традиционалистов путем: учредили совет, объединивший топовых финансистов, административных работников здравоохранения, врачей и медсестер. Их общая цель – спонсировать обучение тысячи учащихся Джонас-центра. На момент нашего разговора перед началом турнира по гольфу они проделали четверть заявленного пути. Каким бы благим ни было их намерение, похоже, что им предстоит осуществить его в одиночку. Одним из самых суровых уроков, который им пришлось усвоить, было открытие, что их друзья, которые на протяжении десятков лет обращались к ним с просьбой о материальных пожертвованиях в пользу их проектов, оказались совсем незаинтересованными в том, чтобы жертвовать в фонд Джонасов, несмотря даже на то что это поможет медсестрам.

Мистер Джонас рассказывал, что несколько лет назад он составил список из двенадцати известных и богатых ньюйоркцев, с которыми был лично знаком, и потратил добрые полгода на то, чтобы встретиться с каждым из них. Встретиться удалось с десятью из них. Он хотел, чтобы через турнир по гольфу каждый из них сделал существенное пожертвование в его фонд: «Они все говорили: «Дональд, ты делаешь важное дело. Мой фонд не собирается в течение девяти месяцев, а моя компания закрыта для таких вещей». Потом они добавляли: «Я готов сделать что-то лично, но не рассчитывай на многое». Я уже знал, что речь идет примерно о пяти тысячах долларов. Я был весьма разочарован. Если бы они хотели, они бы могли перечислить огромные деньги». Однако у них были собственные фонды, советы и проекты, нуждающиеся в поддержке, и помощь деньгами сторонним фондам в их планы не входила. Подобное открытие коснулось не одного только мистера Джонаса. Согласно опросу, проведенному Credit Suisse, который распространился и на Билла Гейтса, Уорена Баффета и Леона Блэка, одних из самых успешных инвесторов в хедж-фонды на территории США, только 7 % из ста пятидесяти самых состоятельных филантропов охотно сотрудничали с другими частными благотворительными организациями. Они предпочитали сотрудничать с бизнесом (40 % респондентов), некоммерческими и правительственными организациями. Все эти люди с гражданской позицией, по сути, замкнулись в собственном благотворительном бункере. «Очень нелегко убедить этих баснословно богатых филантропов из Нью-Йорка, – грустно заметил мистер Джонас. – Они слишком погружены в то, что делают».

А вот Пьер Омидьяр определенно мог бы справиться и в одиночку, будучи владельцем состояния в примерно девять миллиардов долларов, которые он заработал, основав онлайн-аукцион Ebay. Если чета Джонасов представляет собой традиционную ветвь американской филантропии, то Омидьяр находится в авангарде благотворительных тенденций. Такие, как он – более молодые, более богатые, опирающиеся исключительно на факты, – своего рода квонты филантропического мира. Они хотят менять целые области, например, образование, или создавать институции там, где их прежде не было, и делать это так, чтобы результаты можно было измерить в цифрах. Опрос, проведенный Credit Suisse среди участников сектора высоких технологий, показал, что 44 % из филантропов рассчитывают, что результаты их деятельности будут проявлять себя в течение десяти лет – это вам не Карнеги или Рокфеллер, чья щедрость ощущается до сих пор. Только 15 % респондентов планируют, что их филантропическая деятельность будет приносить плоды и после их смерти.

Причина такого подхода может быть в одной из ситуиций, подобных той, которая произошла с Омидьяром, когда через три года после запуска в 1995 году Ebay вышла на биржу и стала публичной компанией. Всего через несколько дней после проведения IPO (публичного первичного предложения. – Прим. пер.) компания Омидьяра стоила один миллиард долларов. «Я не успел слишком привязаться к результатам своего труда, потому что не могу сказать, что это был очень уж тяжкий труд, – рассказал он мне, находясь в своем доме в Гонолулу. – По-настоящему серьезно, без отпусков, я трудился всего три года. И я прекрасно осознаю, что за короткий промежуток времени я заработал какое-то немыслимое количество денег». Мать Омидьяра была лингвистом, отец – хирургом. Когда ему было шесть лет, ради получения образования семья уехала из Ирана в Париж, а затем в Вашингтон. В период его взросления семья мало касалась темы филантропии, и поэтому у Пьера благотворительность ассоциировалась с пожертвованиями в случае стихийных бедствий. «Я не записывался волонтером, я не делал пожертвований. Это не было важной частью моей жизни, впрочем, как и аукционы и коллекционирование».

Когда речь заходит о благотворительности, разница между филантропами вроде Дональда Джонаса и Пьера Омидьяра заключается не в размере их состояний, а во времени, которое потребовалось, чтобы эти состояния заработать. И это в результате сказывается на том, как они участвуют в благотворительности. Джонас трудился всю свою жизнь и до конца жизни отчислял деньги на помощь другим. Омидьяр, которому был тридцать один год, когда Ebay вышла на биржу, сказал, что видел, как люди годами упорного труда стоят бизнес, но даже отдаленно не приближаются к тому уровню благосостояния, которое было у него. Он хотел быть уверен в том, что его многочисленные миллиарды не будут бездарно растрачены. Спустя семь лет после начала отчисления средств на нужды других он смог определить для себя разницу между благотворительностью и филантропией, что в дальнейшем служило ему неким ориентиром. Благотворительность призвана помогать в решении неотложных проблем, как, например, в ситуации стихийных бедствий. Филантропия, как писал он в своей статье от 2011 года для Harward Buisness Review, направлена на «улучшение состояния человечества и мира в целом», то есть смотрит в завтрашний день.

Он рассказал мне, что это желание появилось из наблюдений за тем, как функционирует Ebay. Сервис позволял людям покупать и продавать вещи и услуги, но, кроме этого, он помогал выстраивать доверие между незнакомыми людьми, без которого сделки не могли бы состояться. Он хотел, чтобы и его филантропическая деятельность функционировала подобным образом: «Мне было неинтересно заниматься филантропией ради своих собственных интересов. Я хотел помогать людям достигать целей, как это делает сервис Ebay». Омидьяр решил объединить филантропию, которая не предполагает возврата средств, и частное инвестирование, которое, наоборот, предполагает. На тот момент его идея была новаторской, еще никто не делал ничего подобного. Одно из направлений, в которое он вкладывал деньги, – микрокредитование. «Оказать финансовую поддержку малому предпринимателю в Индии, чтобы он, в свою очередь, мог давать займы тем, кто находится у самого основания пирамиды (говоря на языке филантропов, «беднейшим из бедных»), – формально это частное инвестирование, но в своей сути истинная филантропия». Омидьяр пояснил свою позицию: «Когда вы просто даете человеку грант, у него нет мотивации и ответной реакции рынка, чтобы строить самоокупаемое предприятие. Он просто придет к вам за следующим грантом». Несмотря на то что микрокредитование омрачено скандалами на почве высоких процентных ставок, оно воплощает саму идею социального обмена, которая пронизывает деятельность Омидьяра и подобных ему.