Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

— Ой! — раздался голос в одном из углов, когда летящая туфля попала в тело. Беа затаила дыхание и застыла, как пес, почуявший опасность. Затем дрожащей рукой она стала нащупывать выключатель на стене. — Не включай свет, — продолжил голос, теперь уже такой близкий, что она ощущала на шее дыхание человека, которому он принадлежал.

— Сэм! — облегченно вздохнула она. — Что ты здесь делаешь?

— У меня был кошмар, — сообщил он, и она заметила на его лице улыбку.

— Немедленно отправляйся спать, — скомандовала она, пытаясь возвратиться в трезвое состояние. Сэм провел по ее шее пальцем. Она сбросила его движением плеч. — Ради бога, Сэм. Что ты делаешь?

— Не прикидывайся, что ты не знаешь, — прошептал он.

— Ты еще ребенок, — запротестовала она.

— Тогда научи меня.

— Я не могу, — сказала она и хихикнула при мысли об абсурдности их диалога.

— Почему нет?

— Потому что меня выставят за дверь.

— Этого не будет.

— Будет обязательно.

— А кто расскажет?

— Я не знаю, можно ли тебе доверять, — стеснительно ответила она.

— Значит, это не потому, что ты не хочешь? — обрадовался он и прижался губами к нежной коже в том месте, где шея переходила в предплечье. Она затрепетала от удовольствия, хотя ей и хотелось бы иметь побольше сил для сопротивления.

— Ты еще мальчишка, — нерешительно повторила она.

Он взял ее руку и положил ее на свои трещавшие от напряжения брюки.

— Разве это похоже на поведение мальчишки? — спросил он.

Она ощутила железное доказательство его желания и снова хихикнула, скорее от нервозности, чем от радости.

— Думаю, что нет. — Она тихо засмеялась.

— Я готов для тебя, — дыхнул он ее в ухо.

Беа ничего не могла поделать, кроме как согласиться с тем, что ситуация становится весьма забавной.

— Бьюсь об заклад, что ты не знаешь, что с этим делать, — предположила она, нежно сжимая то, что находилось под ее рукой.

— Я бы хотел, чтобы ты мне показала, — сказал он.

Внезапно Беа почувствовала себя соблазнительницей, и ей понравилось то ощущение власти, которое у нее возникло. Вино сделало ее раскованной и приглушило рассудок. Завтрашнее утро стало казаться совсем другой жизнью, а сегодняшняя ночь — волшебным состоянием неопределенности, сказкой, в которой все возможно. Она повернулась и разрешила ему поцеловать себя. Когда его влажный рот впился в ее губы, она позабыла о том, что перед ней пятнадцатилетний юноша, сын ее работодателей. Он целовался как зрелый мужчина. Только когда они оказались в постели, она вернулась к реальности. Он действовал энергично, но явно слабо представлял себе сложный лабиринт женского тела. После первых поцелуев она сняла его неумелую руку со своей груди и стала учить, как занимаются любовью настоящие мужчины.

Беа была рада, что следующий день был воскресеньем и она может провести все утро в постели. Перед тем как вернуться в свою комнату, Сэм хвастал, что может заниматься этим всю ночь и, возможно, весь уик-энд, и она ему верила. Он оказался хорошим учеником и, как ребенок с новой игрушкой, медлил с уходом. Она улыбнулась себе, пребывая в той блаженной дремоте между сном и реальностью, с гордостью припоминая, как в пять утра ее страстный студент совершенствовал искусство нежного прикосновения и медленного поцелуя, но не слишком преуспел в терпеливой сдержанности. Это придет со временем, подумала она. Затем ее вдруг охватила паника при мысли, что ему всего пятнадцать, и она еще глубже укуталась в одеялах.

Беа проснулась спустя достаточно короткое время от ощущения, что кто-то чувственно облизывает пальцы на ее ногах и стопы. Она снова попыталась заснуть, но приятные ощущения стали перемещаться вверх по ее ногам и к низу живота. Когда прикосновения к бедру влажным ртом стали слишком интенсивными, чтобы быть воображаемыми, она открыла глаза и посмотрела вниз на свое тело.

— Сэм… Только не сейчас, — запротестовала она.

Но он был настойчив.

— Ты не можешь прогнать меня. Я знаю, как тебе это нравится. Ты не сможешь мне противиться, — сказал он, проводя рукой по ее обнаженной ноге.

— Лучше отстань, — ответила она, закрывая голову подушкой. Однако Сэм оказался прав. Он, как примерный ученик, уже знал ее уязвимые места и то, как их следует ублажать. Она была бессильной против реакции своего тела, несмотря на то что сознание подавало ей сигналы о необходимости еще поспать. Ей пришлось позволить ему повернуть ее в исходное положение на спине, в котором она притворилась недовольной, а он продолжил практикум уроков, полученных предыдущей ночью.

Отныне Сэм не мог думать ни о чем, кроме секса. Соблазнение Беа привело к результату, который оказался прямо противоположным ожидаемому. Вместо того чтобы ослабить его вожделение, оно только усилило его. Сейчас он в еще меньшей степени был способен сосредоточиться на занятиях, чем раньше, и проводил большую часть дня, глядя в окно классной комнаты и представляя себе, что будет делать с Беа, когда снова окажется с ней наедине. Тот факт, что это было недозволенным занятием, делал их любовную интрижку неотразимо привлекательной. Он получал огромное удовольствие, сидя за завтраком всего через несколько минут после пребывания в ее постели и разговаривая с ней с обычным безразличием, смакуя то обстоятельство, что ни одна душа даже не подозревает об их ночных забавах.

Он брал ее при малейшей возможности, как только они оставались одни. Позади крытого бассейна, в сарае, под яблонями во фруктовом саду, на побережье или в потайных пещерах, которые еще хранили эхо голосов давно умерших контрабандистов. Днем Беа напряженно работала, присматривая за Люсьеном и Джои, которые нуждались в постоянном уходе и надзоре, а затем обслуживала по ночам их старшего брата. Она была измучена таким образом жизни, но не могла отказать ему, поскольку он доставлял ей слишком большое удовольствие.

Сэм не стал хвастать своими подвигами в школе — он не нуждался в этом. Но он стал другим, и сверстники, почувствовав это, не скрывали своего восхищения им. Ингрид была слишком рассеяна, чтобы обращать внимание на свою измотанную няню или на самодовольное выражение, появившееся на лице старшего сына. Иниго вообще редко покидал кабинет, а девочки были полностью захвачены своими детскими играми, чтобы следить за няней их младших братьев, поскольку сами себя они считали уже достаточно взрослыми, чтобы обходиться без ее услуг.

— Пойдем со мной в сад, — предложил Сэм, водя пальцем по предплечью Беа.

— Я не могу. Я должна прислушиваться на случай, если дети будут меня звать, — ответила она, выдергивая руку.

— Раньше они никогда в тебе в это время не нуждались. Сейчас они спят, — уговаривал он, вдыхая запах ее вспотевшего тела и вновь ощущая приступ желания.

— Это небезопасно. Нас могут поймать на горячем.