Шкатулка с бабочкой - Санта Монтефиоре

— Не говори глупости. Мама рисует на скале, папа, как всегда, засел в кабинете, девочки отправились к Федерике, а Нуньо, ну, какое нам дело до Нуньо. — Он хохотнул.

— Я не хочу, чтобы это зашло слишком далеко, — заявила она, пытаясь говорить благоразумно. — Ты еще мальчик.

— Ты сделала меня мужчиной, — возразил он.

— Мне не следовало этого делать.

— Дело сделано, и теперь ничто меня не остановит. Я хочу тебя.

— Ты хочешь любую, кто носит юбку, а я просто оказалась ближе прочих, — резонно заметила она.

— Это неправда, Беа. Ты мне нравишься. Это на самом деле так, — сказал он, пытаясь увлечь ее в сад.

— Ну да.

— Конечно. Посмотри сюда, — произнес он, кладя ее руку на свои брюки.

Беа вздохнула и нежно посмотрела на него.

— Меня больше волнуют отношения, а не он, — заявила она, мотая головой и снова выдергивая руку.

— Не делай вид, что не хочешь его. Ты научила его, как удовлетворять тебя. Теперь он не может обойтись без тебя. Разве это не заставляет тебя ощущать, что ты желанна?

— Да, — вынуждена была согласиться она. — Но я должна постоянно напоминать себе, что тебе всего пятнадцать лет.

— В действительности почти шестнадцать.

— Это несущественно. Иногда ты бываешь таким взрослым, что мог бы оказаться на месте любого из моих друзей, но ты ведь еще не взрослый.

— Какое это имеет значение? — спросил он.

Беа хотела бы рассказать ему, что влюбилась в него, что по ночам она лежит без сна, вспоминая о десятилетней разнице в возрасте между ними и пытаясь предположить, как будут складываться их взаимоотношения дальше. Разумом она понимала, что он хочет ее только ради секса, но не любит и даже не влюблен. Он вырастет и уйдет, разбивая сердца других девушек, которых будет встречать на своем жизненном пути. Она внимательно посмотрела в его серые глаза, взгляд которых уже был умудрен определенным жизненным опытом, затем на копну рыжеватых волос, свисавших с еще не омраченного тяготами жизни лба. Он улыбнулся ей, продемонстрировав озорное обаяние, но взгляд при этом оставался высокомерным, будто говоря, что его обладатель самый умный и самый красивый среди всех.

Беа вздохнула и погладила его по щеке.

— Я постараюсь доставлять тебе удовольствие, пока смогу, — задумчиво произнесла она. Сэм обнадеживающе подмигнул девушке, провожая ее по лестнице в сад.

Наступил вечер. В прохладном воздухе господствовал аромат сена, а роса рассыпалась бриллиантами по недавно подстриженному газону и окружающим его клумбам. Небо побледнело и, казалось, сжималось, по мере того как солнце удалялось за горизонт, преследуемое нетерпеливой луной. Отдаленный рокот океана и печальные крики чаек погасли где-то позади, когда Сэм открыл калитку в обнесенный стеной фруктовый сад и сжал Беа в своих объятиях, чтобы поцеловать. У нее уже не оставалось времени, чтобы вкусить меланхолию сумерек или вдохнуть аромат зрелых яблок, поскольку Сэм мгновенно прижался к ней, а его рот начал путешествие по ее шее, плечам и затем по грудям, которые он ловким движением пальцев моментально освободил из плена бюстгальтера.

Ему нравились ее груди. Они были большими, тугими и отзывчивыми. Белые с розовыми сосками и дерзкие, они всегда были полны энтузиазма и благодарности за ласку. Он знал, как именно следует ублажить их языком. Ей нравились эти нежные прикосновения. Больше всего, как призналась она Сэму, ей нравились быстрые дразнящие ощущения, заставляющие кровь приливать прямо к низу живота. У Беа были пышные соблазнительные формы, и ее можно было смело назвать женщиной до кончиков ногтей. Он обожал снова и снова исследовать чувствительные женские места, которые не переставали вызывать у него чувственное и зрительное восхищение. Она спустила с него брюки, обнаружив, что его стальное копье, как, впрочем, и всегда, находится в полной готовности и нетерпении. Став на колени, она взяла его в рот в отчаянном порыве женщины, готовой на все, лишь бы удержать своего мужчину. Именно в этот момент Нуньо, как обычно на носочках, появился на другом конце сада. Ни Сэм, ни Беа не заметили его, поскольку его шаги были столь бесшумными, а изумление столь велико, что он не захотел испортить чувственную сцену, которая разыгрывалась на его глазах.

Сэм застыл с дрожащими от удовольствия ресницами, его рот приоткрылся, а челюсть слегка отвисла. Нуньо подумал, что он выглядит совершенно великолепно, как золотой юноша мифических времен, такой как молодой Адонис или Геркулес. Он преднамеренно повернулся к клумбе с кустами роз, пока его внук достигал момент критик, поскольку не желал испортить мальчику удовольствие. В этот момент Нуньо ощущал безмерную гордость от того, что его внук раскрыл для себя радости плоти. Несколько преждевременно, подумал он. Должно быть, сказалось влияние «Нана», недавно прочитанного им романа Золя, разбудившего его многообещающую чувственность.

Сэм издал стон, за которым последовал долгий выдох удовлетворения. Беа хихикнула и поднялась на ноги. Тогда Нуньо повернулся и громко кашлянул.

— Единственный способ избавиться от искушения состоит в том, чтобы уступить ему, — продекламировал он и затем выжидательно поднял свои седые брови, глядя на Сэма.

— Оскар Уайльд, — с готовностью сообщил Сэм.

— Мольто бене, каро. Сейчас, когда ты уже уступил искушению, мисс Осборн, видимо, лучше всего будет вернуться в детскую.

Беа молча кивнула и побежала к калитке, даже не бросив на Сэма прощальный взгляд. Ее лицо пламенело от стыда и унижения, и больше всего в этот момент ей хотелось умереть от смущения. Но Нуньо был чрезвычайно доволен.

— Пойдем со мной, юный Сэмюэль. Думаю, что следует пересмотреть твой список для чтения, — произнес он, выходя из калитки, которую Беа второпях оставила открытой.

Оказавшись в своей библиотеке, Нуньо остановился перед пыльными книжными полками, проводя пальцем по переплетам любимых изданий.

— Это приносит мне большее удовольствие. Мое восхищение женщинами потерпело крах, когда я обнаружил, что они не столь совершенны, как древнегреческие статуи, которые я изучал еще в юношеском возрасте.

— Как это случилось? — поинтересовался Сэм, устраиваясь на кожаном диване деда.

— После того, как я всего один раз занялся любовью с твоей бабушкой.

— Правда? Ты должен был быть весьма силен в этом деле, Нуньо. — Он хмыкнул.

— Так и было, благодаря фортуне или богам. Но, мой дорогой мальчик, когда я узнал, что у женщин есть лобковые волосы, эти прекрасные создания навсегда упали с того небесного пьедестала, на который я в своем неведении их поместил.

Сэм засмеялся.

— И всего-то из-за лобковых волос? Но ты ведь не мог верить тому, что женщины буквально такие же, как эти скульптуры? — удивленно спросил он.

— Именно так и обстояло дело, Сэмюэль. После этого они уже никогда не были для меня такими, как прежде.