Авиатор - Евгений Водолазкин

Главное доказательство тому – беременность Насти. У нас с Анастасией должен был быть ребенок, но у нас уже не могло быть ребенка. Настя несет в себе плоть Анастасии, значит, наш с ней будущий ребенок – это отчасти и ребенок Анастасии. Если бы русская история не была так кромешна, то сейчас Настя была бы нашей общей с Анастасией внучкой. Впрочем, только ли в истории дело? И стоит ли так уж валить всё на нее?

Вот сейчас, я заметил, в России полюбили фразу об отсутствии в истории сослагательного наклонения. Как и в мое время, нынче тоже возникают фразы, и их повторяют к месту и не к месту. История, видите ли, не имеет… Может, и не имеет, только бывают случаи, когда она предоставляет словно бы вторую попытку. Это – повторение и одновременно неповторение того, что было.

Как же иначе объяснить, что мне был дан еще один шанс для жизни? Что я – если называть вещи своими именами – воскрес? Что Анастасия дожила до поздней своей встречи со мной? Что мне встретилась Настя, которую я люблю и которая любит меня? Неужели всё это – просто отдельные случаи или, более того, – случайности? Конечно же, нет. Я и Настя (и Анастасия!) имеем дело с кусочками одной мозаики, потому что, когда множество случайностей складывается в общую картину, это – закономерность.

Не могу заставить себя пойти на могилу Анастасии. Боюсь поверить в то, что она умерла.

Среда [Иннокентий]

Сейчас, когда жизнь понемногу входит в русло, сквозь всё, что бы я ни делал, сквозь самую бытовую повседневность проступает счастье. Собственно, повседневность и есть счастье – ходить куда хочешь, читать что хочешь… Наконец, просто жить. Но главное счастье мое – в Насте и в ожидании ребенка. Вечерами, когда сидим с Настей на диване, я глажу ее живот. В котором почти еще незаметны изменения. А то, что якобы заметно, – так говорит Настя, – плод моего воображения. Что ж, ей виднее: как ни крути, она свой живот лучше знает.

Думаю о маленьком беспрерывно. Написал сейчас “маленьком” – и вроде как соотнес с мужским полом. На самом деле это не так. Мне кажется даже, что девочку я хотел бы больше. Она продолжила бы этот ряд – Анастасия, Настя… Непонятно лишь, как ее следовало бы назвать. Неудобно, когда вся семья носит одно имя.

Среда [Настя]

Ребенок – любимая Платошина тема. Даже неожиданно как-то… Откуда в мужчине столько материнства? Правильнее бы сказать – отцовства, но это почему-то не звучит. Вечерами он начинает гладить меня по животу, и мне щекотно. Спрашивает, почему я напрягаюсь, когда он меня касается. Пожимаю плечами, но сама-то знаю, почему: чтобы не засмеяться от щекотки, смех бы его наверняка обидел. И еще боюсь пукнуть. С беременностью меня стали мучить газы, особенно после ужина. Они, по-моему, делают живот больше, а Платонов мой принимает это за рост маленького.

Мы тут всё думали, в какой квартире нам теперь лучше жить – в моей или в платоновской. Решили, что в платоновской. Решили – это я и Гейгер, а Платонов, лапочка, не вмешивался. Гейгер сказал, что размороженному человеку лучше жить в знакомой обстановке. По поводу жизни размороженных с ним лучше не спорить – настоящий спец. Да и нет такой необходимости: квартира на Большом лучше и удобнее. А мою квартиру сдадим – чего она будет простаивать? Гейгер хоть и выбил для Платоши государственную поддержку, но уже сейчас понятно, что ею одной не обойтись. Наше государство потому что очень вяло поддерживает.

У Платонова теперь будет много новых трат, он у нас знаменитость. Будет крутым тусовщиком – с ним кто только теперь не хочет познакомиться. Я хочу, чтобы он был лучшим. Настоящим светским львом, а не экспонатом Кунсткамеры. Мы же с малышом просто будем при нем, нам большего не надо.

Четверг [Гейгер]

Я тут прочитал, что календарные даты принадлежат к линейному времени, а дни недели – к циклическому.

Линейное время – историческое, а циклическое замкнуто на себе. Вовсе и не время даже.

Можно сказать, вечность.

Получается, что история, излагаемая нашей тройкой, никуда не стремится. Самая надежная история.

Может быть, даже и не история.

Пятница [Иннокентий]

Маркс. Преподавал рисунок. Импозантен и – да, удивительное сходство с автором “Капитала”. Будучи профессором живописи, он не мог этого не понимать. Надеялся, что ли, что человека с таким обликом новые власти не тронут? Шутил? Протестовал? Не могу вспомнить его имени, так почему бы не называть его просто Марксом?

Враскачку идет мимо мольбертов. Скрипя паркетом. Толстыми пальцами почесывает бороду. Говорит:

– Форма плавает на листе. Необходимо распоряжаться всем форматом, в нем устроить мир.

Устроить мир. Голос глухой, утробный. Будто там, внутри этого человека, сидит еще один и дает указания.

Суббота [Гейгер]

Был сегодня у Платоновых. Буду их обоих так называть, хотя они пока в браке неофициальном. Хорошее наименование. Всё, что включает имя Платон, несет в себе оттенок мудрости.

Несет ли его в себе и эта пара? Да, в какой-то степени. Иннокентий – по обстоятельствам своей жизни. По количеству пережитого. Настя – по врожденным качествам.

То есть Настя не то чтобы мудрая, так смешно говорить о девочке. Я лишь имею в виду, что она разумно организует их общую жизнь. Такая женская, что ли, мудрость.

Вообще же, мудрость – это прежде всего опыт. Осмысленный опыт, конечно. Если осмысления нет, то все полученные синяки бесполезны.

Когда я сказал об этом вслух, Иннокентий возразил, что осмысление может происходить и без синяков. В устах человека с таким жизненным багажом звучит авторитетно. Только, если синяков нет, непонятно, что осмысливать. Иннокентий этого как-то не пояснил, а я не стал спрашивать.

Потом был замечательно вкусный ужин. Между прочим, при свечах. Настя укрепила их на двух принесенных из дому подсвечниках. Объяснила, что бабушкины, и спросила, узнает ли их Иннокентий. Тот сделал неопределенный жест. А Насте, по-моему, очень хотелось, чтобы он подсвечники узнал.

Мог бы, конечно, и узнать. Хотя бы в благодарность за ужин.

После ужина они сидели на диване. Я в кресле. Иннокентий не отрывал руки от Настиного живота. Из этого я заключил, что Настя беременна. Я как бы в шутку задал им вопрос об этом. Они же ответили совершенно серьезно: да, беременна.

Меня это радует. Очень. Я их поздравил.

По предложению Иннокентия стали играть в лото. В его время играли. Сейчас не играют, но разве это имеет значение? Тем более что играть так приятно. Так уютно.

Я играл и думал, что Иннокентий заслужил этот уют, как никто.

А еще думал, что, если бы я был президентом, заставил бы население РФ вечерами играть в лото. Из всего, что сейчас могли бы предпринять власти, это мне кажется лучшим.

Воскресенье [Иннокентий]

Вчера был хороший вечер с Гейгером. Он очень воодушевился, узнав о беременности Насти. Ну да, естествоиспытателю всегда приятно, когда его подопечный размножается: это говорит о хорошем тонусе. Шучу. Наши отношения с Гейгером в первую очередь человеческие, а уж потом врачебные и пр. С тех пор как я вышел из больницы, это стало еще очевиднее. С виду он может показаться суховатым, но я-то его знаю. По-своему он очень сердечный человек.