Тайная жемчужина - Мэри Бэлоу

– Скажи мне, Адам, ты что, собираешься уложить меня на стол? Может быть, возьмешь розги?

– Она влюблена в тебя, – сказал герцог, опустив глаза. – И всегда любила тебя. Она носила твоего ребенка.

Зачем же ты приехал? Чтобы устраивать эти игры с ней и со мной?

– Ах… – Томас поднял бокал, который держал в руке. – Выходит, нам предстоит не пустая болтовня, а серьезный разговор. Какая скука! А ты что, до сих пор души в ней не чаешь, Адам?

– Она моя жена, – сказал герцог. – Да, моя жена. Я должен заботиться о ней и защищать ее.

Лорд Томас усмехнулся:

– Она ненавидит тебя. Ты же и сам это знаешь, разве нет?

– Ты спишь с ней? – спросил герцог, пристально глядя на брата.

– С женой своего брата? – Лорд Томас приподнял брови. – Ты в самом деле считаешь меня способным на такое вероломство, Адам? Ах, как ты можешь об этом спрашивать?

– Ты спишь с ней?

Томас пожал плечами и промолчал.

– Ты влюблен в нее?

– Глупый вопрос. – Лорд Томас поднялся на ноги и принялся рассматривать мозаику над каминной полкой. – Как я могу быть влюбленным в жену своего брата?

– Но если это на самом деле так, – сказал герцог, – то, наверное, я мог бы простить тебя. Может быть, ты совершил ошибку, когда уехал, а я, возможно, ошибся, не настояв на том, чтобы Сибилла узнала всю правду. Мы часто поступаем опрометчиво, а потом нам приходится мириться с обстоятельствами. Но стоит ли мириться с ними?

Томас с удивлением посмотрел на брата:

– Уж не предлагаешь ли ты мне поменяться с тобой спальнями на время моего пребывания здесь? Очень рискованно с твоей стороны, Адам.

– Но если ты действительно любишь ее так же, как она тебя, то надо что-то предпринять.

– Ты имеешь в виду развод? – Лорд Томас снова усмехнулся. – Представляешь, какой разразится скандал? Как ты будешь жить после всего этого?

– О разводе не может быть и речи, – заявил герцог. – Я не могу на это пойти. – Он тяжело вздохнул. – Но можно аннулировать брак. Такая возможность, полагаю, существует.

Томас подошел к столу и в упор посмотрел на брата.

– Аннулирование брака? – спросил он. – Но есть только одно основание для этого, не так ли?

– Да, – кивнул герцог.

– И, насколько я понимаю… – Лорд Томас на секунду умолк. – Насколько я понимаю, ты за пять лет так и не добился ее расположения? – Он рассмеялся. – Это так, Адам?

Боже мой! Или ты все это время играл в благородство? А может быть, она просто отвергла тебя? Или ты не хотел показывать ей свои шрамы?

– Томас, ты любишь ее?

– Откровенно говоря, Сибилла всегда мне очень нравилась. Более того, я считаю ее прекраснейшей из женщин.

– Но я спрашиваю не об этом, – сказал герцог. – Ты женишься на ней, если представится такая возможность?

Лорд Томас внимательно посмотрел на брата:

– Ты идешь на это ради нее? Или ради себя?

– Я решился бы на это, если бы был уверен, что с тобой Сибилла обретет счастье.

– А Памела? – спросил лорд Томас. – Если ваш брак будет аннулирован, все узнают, что Памела не твоя дочь.

– Да, узнают, – кивнул герцог. – Но ты не ответил на мой вопрос.

– Все это так неожиданно… – пробормотал лорд Томас.

Он отошел к камину и снова принялся рассматривать мозаичное изображение льва. – Мне требуется время, я должен подумать.

– Конечно, – согласился герцог. – Подумай. Но пока ты находишься в этом доме, Томас, не забывай: Сибилла – моя жена, и ты обязан с этим считаться.

– Может, ты все-таки выпорешь меня розгами, Адам? – ухмыльнулся Томас. – Чтобы я получше запомнил твои слова…

– Ты должен дать мне ответ до конца следующей недели, – продолжал герцог. – Если скажешь «нет», тебе придется немедленно покинуть Уиллоуби, на этот раз навсегда.

– А пока я свободен? – с некоторым удивлением проговорил лорд Томас. – Очень хорошо, Адам. Тогда я освобождаю тебя от своего присутствия. Меня ждут. Мы отправляемся на рыбную ловлю.

Лорд Томас вышел из библиотеки. Дверь за ним закрылась. Герцог же, по-прежнему сидя за столом, думал о том, что, возможно, напрасно затеял этот разговор.

Ему казалось, что брат согласится жениться на Сибилле после аннулирования брака. Он думал, что, освободившись от Сибиллы, сможет разобраться в своих отношениях с Флер.

Герцог закрыл глаза и сжал кулаки. Сейчас он понял: говоря об аннулировании брака, он обманывал себя самого.

Конечно же, он себя обманывал. Никогда и ни за что на свете Томас не согласится жениться на Сибилле. Если бы он действительно верил, что Томас пойдет на это, то не сделал бы такого предложения. Возможно, такой оборот дела был бы очень удобен, но ведь следовало подумать и о Памеле.

Главное для него – счастье Памелы. Потому что она ни в чем не виновата.

А Томас… Он не способен на сильное чувство. Вне всяких сомнений, он женился бы на Сибилле, если бы остался герцогом. И возможно, это был бы удачный брак. Но он никогда не любил Сибиллу так, как она его. Иначе не покинул бы ее: знал же, что она ждет ребенка.

Разумеется, он затеял этот разговор только для того, чтобы напугать Томаса. Ведь он понимал, что брат не оставит Сибиллу в покое и может задержаться в Уиллоуби очень надолго. Значит, единственный способ от него избавиться – напугать его, намекнуть, что ему, возможно, придется жениться на Сибилле.

Что ж, теперь Томас наверняка уедет. Скорее всего уедет еще до конца недели… Герцог со вздохом поднялся из-за стола и направился к двери.

* * *

Питер Хаутон вернулся из «отпуска» через три дня и за завтраком угостил миссис Лейкок, Джарвиса и прочих рассказом о том, как происходило крещение младенца.

– Кудри на голове, когда ребенку всего два месяца? – перебил Джарвис рассказчика. – Очень странно, не так ли, мистер Хаутон?

– Да, действительно, – кивнул Хаутон. – Но жена моего кузена сказала, что у них в семье такое часто случается.

– А зубки? – спросила миссис Лейкок. – У двухмесячного младенца, мистер Хаутон?

– Хм… – сказал Хаутон. – Довольно необычно?

– А какая была рубашечка для крещения, мистер Хаутон? – спросила мисс Армитидж, горничная герцогини.

Секретарь смутился, закашлялся. Затем пробормотал, что у него на столе скопилась целая гора бумаг, и, пренебрегая десертом, поднялся из-за стола.

Герцог, гулявший с Памелой, появился лишь после полудня, и Джарвис сообщил ему о возвращении секретаря.