Залив белого призрака - Николай Дмитриевич Бойков

галс, поставили трал, пробежали два раза по два кабельтова в разные стороны, и катер, наконец, дёрнулся, зацепившись за препятствие, замер, урча на ровных оборотах.

— Подсекли! — закричал лысый. — Крути лебедку! — Молодой включил гидромотор, и трал потянулся на палубу.

Через десять минут пластиковый контейнер с контрабандой вполз на слип и замер, выдавливая из-под себя воду и уронив под ноги веточку мокрой водоросли. Молодой весело пошлепал по пластиковому мешку, похожему на тушу живого кита. — Целенький! — Загреб ладонью пару медуз с палубы и бросил назад в море. — Нам чужого не надо! — Медузы сверкнули на солнце и плюхнулись, одна — расползлась на две половинки, другая — медленно погружалась.

— Что поймали? Золото инков в мешке? — подошёл Финк с бокалом виски в руке.

Лысый посмотрел на него и ухмыльнулся, довольный:

— Зачем нам золото? Не дураки мы. Золото не спрячешь, или самому придётся убегать и прятаться…

— От киллеров, — уточнил молодой, показывая, что прицеливается, — или от государства, — показал пальцами решетку.

— Правильно, Петя. А жить когда? Прибыль в бизнесе — мишень на спине. Деньги отберут, изобретения присвоят, успех засмеют… Будь скромнее и не высовывайся над толпой. Понял?

— Самого заметного бьют первым, ха-ха! — рассмеялся Петя.

— А капитал все-таки нужен тебе, капитан?

— Мой капитал — интересы и желания: их не будет — жить скучно.

— Интерес — это интерес к деньгам? — не отставал Финк.

— Молодец, космический! — восхитился молодой. — В самую точку тема!

Но капитан возразил, продолжая своё:

— Доллары, ресторан, пулемёт с прицелом — всё это кем-то придумано, чтобы сами мы этот крючок глотали, а за жабры возьмут, когда им надо будет. Понимаешь?

— Кому?

— Не это главное…

— А что главное?

— Доллары должны быть в кармане, а не в банке, — засмеялся Петруха.

Но капитан осадил его, подняв вверх указательный палец:

— Помолчи, доллар в кармане. Главное — не в системе вокруг, а в тебе самом должно быть. Что ты делаешь сам. Как умеешь остаться собой, когда вокруг тебя деньги, реклама, оружие…

— А я — без оружия и без денег, да, кэп? — опять не удержался молодой.

— Да, Петя.

— Обидно! У всех есть, а у меня нет… На фиг такая жизнь? — Петя даже отвернулся.

— Один на один? Как муравей в муравейнике? — трудно соображал Финк.

— Муравей, например, это часть муравейника. Ворон — часть стаи. А ты? Что ты хочешь, когда ты один? Кого видишь рядом? Есть у тебя святое?

— Что ты мне про святое, когда сам в контрабанде?

— А это моя территория, как у всего живого.

— Молодец, кэп, точно всё. Даже кот территорию метит, — засмеялся молодой.

— И это для меня — подушка безопасности, — вставил лысый. — Жизнь меня выдавила на обочину, а я — ничего, жив, как видишь. Сигареты? Так не наркотик ведь? Государство таблетками и алкоголем поддельным торгует. У них что святое? А у меня что? Совпадают ли наши кресты и иконы? Что осталось? Десять заповедей — не молитва в храме, а душа, если есть во мне. Потому мне и надо её защитить. А как ты хотел? На чужой территории смотри в оба. Среди людей живём — всего много… Задумался, робот? Задумайся. Своё — защищать надо. Территория души!

Метаморфозы

— Мальчик Индустрий придумал меня и весь мир… — произнёс Финк медленно.

— Выруби свою программу и думай сам. — Капитан был серьёзен. — Иначе — пропадёшь.

— Не понимаю тебя.

— Эх, ты — робот. Что ты видишь во сне? Как слушаешь пение птиц? Кого позовешь за собой, прыгая в лодку? Как приглашаешь на танец женщину? Приглашал женщину? Это главное, помни. Твоё. Остальное — бессмысленный бег по кругу в толпе слепых. Муравьи по земле бегут умнее.

— Я и сам — муравей! — вспомнил Финк. — Я лез по высокому дереву. Оно было тёплое…

— Не придумывай! Слушай готовое! Видел, как муравьи через струю дождевую мост строят? Один на другого столбиком поднимаются, будто растут, а потом наклоняются живой палочкой, и получается мост. Они бегут к муравейнику, не расталкивая других, как это делают люди. Муравьи, может быть, главные роботы Космоса. Они умеют слепить из себя матрицу жизни! Будто сами себя увеличат в размерах, в возможностях и во времени. Не по команде из Центра, а из чувства взаимной связи и цели. Как будто над ними коллективный Разум, которым весь порядок и бег по листочку расписан. Надо им от дождя спрятаться — всё бегут строем. Второй в цепочке делает то, что и должен делать второй между первым и третьим. Четвёртый — между третьим и пятым. Без комплексов и без сбоя всего механизма. Прибежавший последним останется снаружи, залепит лапками выход и готов умереть. Никакого геройства — высшая форма коллективного социума! Может, это они, муравьи, настоящая ценность Вселенной? Может, к ним тебе надо? Можешь ты муравьём стать?

— Я же вам говорю — могу и муравьём. Сейчас?

— Не торопись. Можешь принять оболочку — не муравей ещё. Ты муравейник чувствуешь? Тянет к ним? Их Разум зовёт тебя?

— Зачем? Я — лучший…

— То-то. Не к ним тебе, значит. И не к нам, Финк. Ищи, к кому твои слова о катастрофе. К причалу станем — беги, а пока — пей и расслабься.

— Нет, меня к вам прислали. К людям. Я вас предупредить должен!

— О чём?

— О катастрофе! Вы все погибнете!

— Да ну? Ты ничего не перепутал? Головка не болит после приводнения?

— Нет. Я задание свое понял правильно… — но капитан не слушает и пытается открыть пластиковый контейнер. — А зачем вам этот кит с сигаретами? Я же вижу насквозь — в нём полно сигарет и бутылка виски лежит внутри.

— Насквозь видишь? Как рентген?

— Я же робот. У тебя вот в коленке пластина торчит, сустав собран в операционной.

— Да ты что? А что у Петрухи в брюхе?

Финк глянул в сторону молодого и ответил просто:

— Пуля блуждающая. Давно, видимо. Если хочешь, я её без особого труда достану?

— Ты? Сейчас? Без операции? Петруха, согласен?

— А не больно будет, господин Финк?

— Конечно, не больно. Я магнитный зонд снаружи приставлю — пуля и выйдет. Мышцы давно уж намучились с чужеродным телом, им только помочь надо… Подойди ближе и расслабься, не бойся, не больно, дай мне руку свою… — Финк приставил ладонь к животу парня, заурчал трансформатором и положил на ладонь Петрухи обрубок пули. На коже у парализованного страхом пациента показалась капелька крови, но эскулап просто вытер её движением пальцев. — Всё.

— Ну, ты даешь, робот. Таким ты нам очень нужен.

— Спасибо вам, дядя Финк, — прошептал молодой пациент,