Нашествие хронокеров - Александр Соловьёв

В их движениях уже не было прежней целеустремленности. Несколько тлей, поднявшись вверх, осели на крыше одного из зданий, другие еще некоторое время летели вдоль дороги. Я немного сбавил скорость и, не сводя взгляда с зеркала, покатил по своей полосе.

Когда я подъехал к Садовому, позади больше не было видно летящих тлей, но зато они показались справа, на стене одного из домов. Я совсем снизил скорость и медленно проехал мимо.

Добравшись до Садового, я остановился и вышел. Мне нужна была целая машина и, естественно, с более мощным двигателем.

Лишь теперь я заметил, что кровь из разбитого носа капает мне на грудь, кожа на ладонях содрана, брюки на коленях порваны, и сквозь ткань тоже проступает кровь.

Но я остался жив. Чудом.

Наконец-то, пройдя сквозь тысячи измерений, я попал в миг первопричины, и в настоящую минуту был единственным вероятным врагом хронокеров и человеком, ближе всего подобравшимся к их тайне.

Над городом сгущались сумерки.

Я выбрал машину. Ею оказалась не слишком новая, но в хорошем состоянии «бентли» черного цвета.

Сев за руль, я поехал в казарму.

В воображении все еще маячили щербатые лица старух с тусклыми впадинами глазниц. Я тряхнул головой, и брызги крови капнули на панель приборов.

Я был вымотан и избит, но, чтобы уснуть, мне понадобится добрый глоток. В противном случае я всю ночь буду строить планы.

Завернув к магазинчику, я остановился. Мой противогаз, который я раздобыл в части, остался в расплющенном джипе. Я достал фонарик, закрыл нос отворотом пиджака и, забежав в магазин, заскочил за стойку, схватил первую попавшуюся бутылку водки и выскочил обратно.

В казарме у меня имелся запас консервов. Были среди них устрицы и крабы, черная икра, печень трески и морская капуста. Открыв все это и вытряхнув в одну миску, я приготовил себе традиционный салат. В последнее время что-то стало происходить с моими вкусовыми рецепторами: перестали различаться оттенки кислого, соленого, острого и сладкого. Еда больше не доставляла удовольствия. Поэтому, я стал относиться к пище практически. Помня о полезности и калорийности морепродуктов, я часто ими питался, и мне нравилось, что ужин из них можно было приготовить меньше чем за одну минуту.

Я открыл бутылку водки, отпил примерно четверть, затем заставил себя съесть почти все содержимое тарелки и запил стаканом минеральной воды.

Затем подошел к кровати, разулся и повалился на подушку.

Я все правильно рассчитал. Алкоголь начал действовать одновременно с моей попыткой расслабиться. Скоро меня охватила приятная истома, и я провалился в сон.

Когда глаза неожиданно раскрылись сами собой, за окном стояла непроглядная ночь. Как ни странно, голова была ясна, а глазам не хотелось тотчас закрыться вновь, как бывает при случайном пробуждении.

Я сел на кровати и сидел несколько минут, упершись локтями в колени, постепенно возвращаясь в реальность.

В двух километрах от меня, а может и ближе, шла кропотливая работа. Зеленые насекомые-гиганты, прилетевшие из мрачного далёка, крошили дома моего города, а я сидел на кровати и не знал, с чего начать.

Почему-то вспомнился тот момент, когда к Мире в кафе прицепились хулиганы, и я на несколько минут погрузился в болото сомнений и колебаний вместо того, чтобы сразу выступить в защиту.

Я поднялся и, разминая ноги, походил по казарменному паркету.

Ладони, колени, подбородок и переносица саднили.

Ужасно хотелось шагнуть во временные ворота, ощутить тишину и безмолвие перехода, но я должен собрать всю волю в кулак.

Если я упущу шанс и проиграю этот бой, меня затянет наркотическая зависимость, и к следующей встрече с пришельцами, если она и состоится, я стану безвольным зомби, не способным себя защитить.

Я вспомнил столкновение в переулке.

Чертовы твари не сразу сумели связать шум выстрелов с гибелью своих соплеменников.

Хронокеры, обладая уникальным защитным механизмом, привыкли находиться в безопасности. Кто знает, сколько миллионов лет назад они научились скрывать свои громоздкие тела-дирижабли в прошлом?

Однако за это время они не утратили способность приспосабливаться к изменению обстоятельств. Уже через несколько минут после моих выстрелов хронокеры сумели проанализировать происшедшее.

Их дружный ответ на мое нападение показал, что они готовы реагировать, в случае, если кто-нибудь станет им угрожать.

К сожалению, мне неясно, была ли их реакция местью за убитых соратников или просто самозащитой колонии, как у пчел или ос.

Хронокеры гнались за мной вполне целенаправленно, но внезапно прекратили преследование и равнодушно разлетелись по крышам домов – вот все, что я видел.

Размышляя, я незаметно для себя оказался в оружейной комнате.

Теперь надо бы подумать о выборе оружия.

Двух тварей я повалил выстрелами в голову. Похоже, это их самое уязвимое место. Но все же не ясно, где у хронокеров располагаются органы чувств – на этих треугольных головах или, может, в тех зловещих старушечьих лицах?

Зеленые головы хронокеров, которые я успел рассмотреть, снабжены кроме толстого хоботка несколькими короткими усиками и двумя подвижными антеннами.

Морщинистые лики на груди напоминали полуразрушенные остатки древнего рельефа.

В мерцающих пустотах глазниц, настороженно обводящих округу, я узрел мучительную попытку пробуждения слепого колдуна, спавшего тысячу лет.

Я взял из шкафа короткий пистолет-пулемет. Он был значительно легче и удобнее Калашникова. Я отсоединил от других «скорпионов» десяток магазинов, зарядил их и уложил в приготовленную сумку. Еще две противогазные сумки набил патронами и вынес все это к машине.

Стояла теплая ночь. Быть может, уже майская.

Луны не было, она ушла за горизонт. Звезды бриллиантовой россыпью сверкали над темными крышами.

Я с наслаждением вдохнул полной грудью свежий воздух и сел в «бентли».

Выехав с территории части, покатил к центру. В голове было пусто, как в период временного перехода. Иногда это состояние приходило само по себе. В нем я как бы сливался с окружающей средой, чувствовал себя частью целого.

Вот и сейчас я был словно соединен с мотором и колесами при помощи руля и педалей.

У меня нет никакого плана. Я – партизан. И меня ждет война.

Если удастся узнать что-нибудь новое о противнике, я стану сильнее.

Вместе с пустотой приходит абсолютное бесстрашие. Я один, и я знаю, что не смогу справиться с целой армией пришельцев. Все что я могу сделать – это, приблизившись на расстояние выстрела, нанести врагу удар, а затем спастись. Если сумею.