Эффективный Черчилль - Дмитрий Медведев

Огромная роль контроля в стратегическом менеджменте вызвана несколькими факторами. Во-первых, неопределенностью внешней среды. «Планы — это всего лишь картины того, каким бы руководство хотело видеть будущее, — пишут Альберт, Мескон и Хедоури. — Множество разнообразных обстоятельств может воспрепятствовать тому, чтобы задуманное реализовалось. Изменения законов, социальных ценностей, технологии, условий конкуренции и других переменных величин окружающей среды могут превратить планы, вполне реальные в момент их формирования, через некоторое время в нечто совершенно недостижимое. Для того чтобы подготовиться и отреагировать должным образом на подобные изменения, организациям нужен эффективный механизм оценки воздействия на них этих перемен»[309].

Во-вторых, так называемый человеческой фактор. Людям свойственно ошибаться — Humanum est errare, как говорили древние. Вот пример. В июле 1944 года, инспектируя бразильские войска, Черчилль направил поздравительную телеграмму президенту Бразилии Жетулиу Дорнелису Варгасу: «Сегодня я имел честь инспектировать ваши великолепные войска на освобожденной земле Италии. Позвольте мне выразить восхищение смелостью, выносливостью и профессионализмом ваших солдат. Мы очень благодарны за вашу помощь»[310]. По ошибке телеграмма была передана не в Бразилию, а президенту США. «Шифровальщики, — извинился Черчилль перед Рузвельтом, — даже понятия не имели, что в мире существует еще один президент»[311].

Люди ошибаются по многим причинам — из-за незнания, невнимательности, глупости. Бывает, из-за самой обычной забывчивости, причем не всегда своей собственной. Например, в одной из своих телеграмм в июле 1941 года Черчилль предложил Рузвельту создать в Америке англо-американский танковый совет, на что получил от президента США укоризненное замечание, что «совместный совет уже существует несколько месяцев»[312]. Оказывается, Черчиллю просто забыли об этом сообщить. Премьер тут же связался с военным министром Дэвидом Маргессоном:

«Вообще, мне, конечно, следовало знать о существовании совместного танкового совета, прежде чем я попрошу об этом президента»[313].

Случались в карьере Черчилля и более неприятные ситуации. В декабре 1944 года он отправил телеграмму генералу Скоби с инструкциями по дальнейшим действиям в Афинах. На тот момент в регионе функционировал совместный англо-американский штаб.

«У нас было так заведено, — вспоминает личный секретарь Черчилля Джон Колвилл, — если мы не хотели, чтобы наши сообщения читали американцы, потому что это касалось исключительно британских вопросов, мы ставили в телеграмме слово „Охрана“»[314].

Но только не в этот раз. Было уже пять часов утра, все очень сильно устали, а Черчилль настаивал на скорейшей отправке. В итоге Колвилл отправил телеграмму в Министерство иностранных дел, забыв вставить ключевое слово.

Телеграмма попала в руки американских военных, а уже через них, не совсем понятным образом, — в «Washington Post». Администрация Рузвельта выразила крайнее недовольство полученной информацией. Черчилль был вынужден срочно составить телеграмму президенту, в которой попытался объяснить, что британская политика в Греции уже прошла согласование с США. В результате инцидент удалось замять, хотя нервов он потрепал немало.

Третьей и, пожалуй, основной функцией контроля является предотвращение кризисных ситуаций. Именно отсутствие своевременного контроля стало одной из причин, упоминаемой в четвертой главе дарданелльской катастрофы 1915 года. Черчилль не обратил внимания на тревожные сигналы, которые поступали со стороны первого морского лорда адмирала Джона Фишера, не принял вовремя корректирующих действий, и вскоре ситуация стала неуправляемой. Уже в конце января 1915 года, за два месяца до начала первой фазы атаки на злополучный пролив, Фишер подверг критике разработанные схемы. 13 января, после эмоциональной речи Черчилля в защиту плана по нападению на Дарданеллы на заседании военного совета, Фишер вскочил с места и выбежал из комнаты. Только после вмешательства военного министра Герберта Китченера, которому удалось уговорить адмирала вернуться обратно, заседание продолжилось в обычном режиме.

Когда же операция началась, Фишер буквально закидал Черчилля посланиями. В письме от 2 апреля он писал:

«Мы не можем бросить канат спасения даже Робеку[315]. МЫ ИСЧЕРПАЛИ НАШИ РЕСУРСЫ!»[316].

Или спустя три дня:

«Вы буквально поглощены Дарданеллами! К черту Дарданеллы! Они станут нашей могилой!»[317].

Возможно, Черчилль уже не доверял старому морскому льву, «самому великому моряку со времен Нельсона», как на флоте привыкли называть адмирала. 25 января 1915 года Фишеру исполнилось семьдесят четыре года. Последний раз он принимал участие в военно-морской операции в 1882 году. Однако все эти факты вряд ли оправдывают нашего героя. Его отказ установить с Фишером обратную связь — разновидность контроля, которую мы обсудим ниже и которую сам Черчилль неоднократно и с большим успехом применял в последующие годы, — сыграл пусть и не ключевую, но весьма значительную роль в провале Дарданелльской операции.