"Пятая колонна" и Николай II - Валерий Шамбаров

Действительно, когда речь идет о финансировании революции, в фокусе внимания всегда оказываются Парвус и «германское золото». Но не мешает вспомнить: «первооткрывателем» Парвуса в 1950-е гг., обеспечившим всеобщую известность его деятельности, стал профессор З. Земан [29]. Который в свое время был сотрудником британской разведки МИ-5, и доступ к материалам по финансированию большевиков он получил как раз во время своей работы на «Интеллидженс Сервис». Случайно ли был высвечен «германский след»?

А между тем Парвус был связан не только с немцами, но и с англичанами, и с мировой финансово-политической «закулисой». Из Берлина деньги поступали все же не в таких количествах, как требовала революция. В 1915 г. Парвус получил от Германии 3 млн марок и 1 млн рублей. После провала «дня Х» немцы вообще прекратило платить ему. Но забастовки и демонстрации в 1916 г. получали все больший размах. Значит, продолжались и финансовые вливания. Впрочем, Германия попросту не могла безоглядно швыряться средствами. Она вела тяжелую войну на нескольких фронтах, закупала через нейтральные страны сырье, продовольствие, поддерживала союзников — Австро-Венгрию, Турцию. Избыточные деньги в это время имелись только в одной стране. В США. Подтверждения этой версии есть.

Генерал А. А. Гулевич пишет: «Весной 1917 года Шифф открыто хвастался тем, что царский режим свергнут благодаря его финансовой поддержке». Его содействие революционерам упоминается в книге Сайруса Адлера, вышедшей после смерти банкира «Якоб Шифф. Жизнь и письма» (Лондон 1929 год), его участие в подобных делах подтверждает сын финансиста Мортимер Шифф, написавший предисловие к ней. Русский военный историк и разведчик генерал А. Нечволодов, ссылаясь на данные французской разведки, указывает: «Двенадцать миллионов долларов было передано Шиффом на нужды русской революции, и этот факт подтверждают и дополняют и другие источники» [21].

В американских архивах сохранилась и справка Секретной службы Соединенных Штатов от 12 декабря 1918 г.: «Варбург, Пол, Нью-Йорк Сити. Немец, гражданин Германии… был награжден кайзером в 1912 г., был вице-президентом Федеральной Резервной Системы. В его руках находятся крупные суммы, выделяемые Германией для Ленина и Троцкого. Имеет брата, лидера системы шпионажа Германии». Исследователи обратили внимание на дату — справка появилась (или была искусственно датирована) только в декабре 1918 г., когда война окончилась и связи Варбурга с Германией уже ничем ему не угрожали. До этого времени гражданство вице-президента ФРС (!) и его родство с «лидером системы шпионажа» почему-то никого не интересовали. Да и источник средств — из Германии — выглядит натянутым и сомнительным. Неужели у вице-президента ФРС США не хватало американских денег?

А в Белом Доме в это время вырабатывались планы дальнейшей стратегии США. Основное задание Вайсмана — навести мосты с американским правительством — было выполнено успешно. Британский посол в Вашингтоне Спринг-Райс вывел его на Хауза, стал посылать к советнику президента с «конфиденциальными сообщениями». Вскоре выяснилось: никакое дополнительное влияние для втягивания Америки в войну не нужно. Мнения Хауза и Вайсмана по всем вопросам совпадали. Они отлично спелись между собой. Историки отмечают: «Полковник Хауз нашел в нем родственную душу… Вскоре между Хаузом и Вайсманом почти перестали существовать политические тайны» [4]. Английский резидент, пользуясь данными ему полномочиями, стал передавать предложения Хауза в Лондон, минуя посла.

Никаких заявлений о предстоящем вступлении в войну правительство США не допускало, все переговоры шли в глубокой тайне. Но необходимость присоединиться к Антанте была уже предрешена. Она являлась частью плана самого Хауза. Америка пожала плоды нейтралитета, получая сверхприбыли на кредитах и поставках. Теперь требовалось пожать и политические плоды войны, поучаствовать в послевоенном переделе мира. Для этого надо было оказаться в лагере победителей. Но Хауз, убеждая президента выступить на стороне Антанты, подчеркивал: это будет возможно только после свержения русского царя. [4] Тогда, мол, и сама война пример характер борьбы «мировой демократии» против «мировых автократий». Это говорилось в 1916 г. А срок вступления Америки в войну планировался и оговаривался с союзниками заранее — весна 1917 г.

Новым послом в Петроград Вильсон намеревался назначить Крейна. Покровителя Милюкова, владельца российских заводов «Вестингауз». И одного из организаторов китайской революции. Но приятель Крейна Маккарти доказал Хаузу, что его не надо выдвигать на государственные должности. Он принесет больше пользы в качестве неофициального лица, если будет «делать только то, что он делает сейчас». Что именно делал Крейн «сейчас», пока остается за кадром истории. Но послом в Россию весной 1916 г. был направлен Д. Р. Френсис — его назначили по рекомендации Крейна. Он поехал не только как дипломат, но и личный представитель Хауза. Ему была поставлена задача не допускать захвата российской экономики англичанами и французами.

В Петрограде Френсис «совершенно конфиденциально» принялся предостерегать государя, правительство и Думу о серьезной опасности — очутиться после войны в полной зависимости от западноевропейских держав. Вместо этого предлагал «дружескую помощь» США, выложив перед царскими министрами проекты, подготовленные в Вашингтоне. Они и впрямь сулили самую широкую поддержку для нашей армии и промышленности. Но за «помощь» американцам следовало «всего лишь» предоставить «особые права» в России. Концессии ключевых железных дорог, месторождений полезных ископаемых, свободный ввоз товаров и торговлю… Словом, чтобы не попасть в зависимость от Англии и Франции, предлагалось превратить нашу страну в американский рынок сбыта и сырьевой придаток.

Однако поползновения «друзей» царь отразил так же твердо, как атаки врагов на фронте. Френсису вежливо отказали. Хотя предложения, привезенные им, были, скорее всего, «пробным камнем», попыткой прощупать позицию русской власти. Если не получилось, Френсис готов был довольствоваться меньшим. Так, обе стороны сочли полезной прокладку прямого кабеля для телеграфного сообщения между Россией и США, расходы делились пополам. А через Барка была достигнута договоренность о поощрении деятельности американских компаний в России.

Осенью 1915 г. немцы и их союзники чувствовали себя на вершине успехов. Правда, Россию сломить не сумели, но выбрали более легкие жертвы, навалились на Сербию и Черногорию. Охотно присоединилась Болгария, копившая к сербам давние счеты. Обе балканских страны были захвачены. Англичане и французы переполошились, решили эвакуировать свои армии, сидевшие в Дарданеллах. Это вылилось в бегство, бросили на плацдармах всю артиллерию, огромные запасы имущества.

А немцы пребывали в уверенности, что русские от понесенных ударов не оправятся. В декабре 1915 г. начальник генштаба Фалькенгайн доложил Вильгельму II: «Боевая мощь России не вполне надломлена, но наступательная сила утрачена» [88]. На 1916 г. запланировали проломить фронт под Верденом и вывести из войны Францию. Ну а русские никуда не денутся и помочь своим союзникам не смогут.

В Берлине уже бесцеремонно распоряжались землями нашей страны. Министр иностранных дел фон Ягов разработал меморандумом о «восточной угрозе»: «До сих пор гигантская Российская империя с ее неиссякаемыми людскими ресурсами, способностью к экономическому возрождению и экспансионистскими тенденциями нависала над Западной Европой как кошмар… Русская раса, частично славянская, частично монгольская, является враждебной германо-латинским народам Запада…» Делался вывод: чем больше получится отобрать у «полуазиатской Московской империи», тем лучше.