Святослав Загорский. Закон Севера - Татьяна Линг

– Все будет хорошо, – успокаивала рабыню Осинка, сама не веря в свои слова, – все будет хорошо…

Хорошо не было, круговая порука в ставке великого хана Орды была жёсткой. Пока ничего не подозревавшая Осинка забылась тревожным сном, слуг пытали. Поутру, не обнаружив своих людей, она выскочила на площадь возле шатра великого. И замерла, не решаясь подойти ближе. На том месте, куда вчера привязывали её саму, лежал кусок мяса. Это сложно было назвать телом, да и не похоже оно было на него… Только светлые локоны запачканные в крови подсказали: она нашла Ксану. Ещё несколько слуг, забитых до смерти, лежали рядом, как тряпичные куклы, горкой.

Великий хан пред этим зрелищем завтракал. Бикбей смотрел на Осинку, изучал лицо, когда она присела возле девушки, закрывая той глаза. Ждал слез, проклятий, извинений или признаний? Ну хоть чего-нибудь от северянки!

– Я же тебе говорила… – начала было Жаргал, что примостилась рядом, нашёптывая гадости, но сын заткнул старую женщину, подняв руку.

Бикбей понимал свою ответственность за то, что произошло. Великий не мог позволить пойти разговорам по Орде о слабости хана даже в отношении той, что заползла в его сердце неожиданно. Осинка стала его наваждением, и, даже приближая очередную наложницу, Бикбей не мог насытиться, потому как в глазах стояла эта непокорная. Тимур-Бикбей её победил, разве не так? От чего ему совершенно это не кажется? Хан долго закрывал глаза, но дурное поведение проросло и дало плоды… Более такой ошибки он не допустит.

Князья стояли неподалёку, не понимая, что произошло в ставке великого. Хан следил и за ними, язык тела говорит о многом, особенно в период опасности. Князья были одеты в доспехи, и в их ножнах уже были вложены боевые ножи. Но это Великого не волновало, на каждого из них сейчас имелось по сто стрел, так что он смотрел на их животные инстинкты. Князья сбились в кучу, невольно закрывая Московского князя, в стороне стоял лишь один калеченный да его служивый старик. Хан развернулся к Осинке, что подошла к месту, где он восседал. Северянка склонилась не как его женщина, как воин, вставши на одно колено.

– Великий хан, чем я тебя прогневала? – Осинка уже прощалась с жизнью, понимала, что Ксана могла запросто выдать её секрет. С другой стороны, все русичи вон стоят, а значит, Бикбей не разгадал, с кем она вчера встречалась.

Хан дёрнул бровью, значит… Ей бы вымолить смерть быструю, чтобы не мучиться долго. Молила, чтобы Святослав не дрогнул, не выказал себя, потому что хан посматривал на них, выглядывал. Великий не был глупцом, иначе не смог бы возглавить самую смертоносную армию в мире. И она боялась.

– Я боле не могу тебе доверять, северянка. – С тем, как он произнёс эти слова, весь лагерь замер, даже ветер боялся пошевелиться. – Казнить!

Князья что-то начали обсуждать между собой, мать хана мстительно улыбнулась, а Святославу понадобилась помощь Трофима, чтобы совладать с собственными чувствами.

Осинку обступили по бокам, но девушка вырвалась и крикнула:

– Позвольте, великий, доказать вам свою верность!

Великий удовлетворённо разглядывал стоявшую на коленях Осинку.

– И как ты это сделаешь, чужеземка?

Осинка проглотила оскорбление.

– Я принесу голову вашего врага.

Глаза хана тут же зажглись азартных огнём, эта северянка снова что-то задумала, опять эта сладкая борьба!

– И кого же принесёт мне бесстрашная Осинка?

– Хана Уруга! – Теперь Осинка мстительно улыбнулась, увидела, как растянулось лицо Жаргал, ведь именно она сболтнула этот секрет своим служанкам, а те, в свою очередь, растрепали это Ксане. Осинка ждала. Опустила голову. Только бы поверил.

Великий хан был зол. Откуда она знает? А если знает про хана Уруга, значит, и про князя Московского может знать и все, что донесли до него, таковым не является?

– Что у нас с данью? – вздохнул Великий стоявшему рядом хранителю казны.

– Все, кроме князя Чубанского.

– Точно?

–Да, великий, пересчитали, как вы и велели. За него Загорский князь просит заплатить. Его к вам?

– Да. Остальных отправь восвояси, хватит им рассиживаться, они и так слишком много увидели.

И улей загудел. Великий принял решение. Осинка только губу до крови прикусила, когда увидела, что Святослава повели вослед Великого хана, остальные же князья торопливо давали команды своим людям спешно собираться. Саму же Осинку не удостоили ответом, она продолжала стоять на коленях.

– Ты смогла обмануть моего сына, северянка. – Старуха с ненавистью смотрела на Осинку. – Но тебе не обмануть меня и не обмануть смерть.

Осинка подняла на неё глаза и встретила полный ненависти взгляд:

– Поверь, Жаргал, смерть никто не может обмануть!

Мать хана готова была ударить эту нахалку, что посмела обратиться к ней, но сдержалась. В тот момент она пожелала у богов видеть, как скончается Осинка, как однажды пожелала увидеть смерть собственного мужа. Тогда боги ответили, значит, ответят и в этот раз. Жаргал гордо расправила плечи, оставляя Осинку ждать наказания.

– Значит, ты предала хана? А сейчас что? Хочешь предать его второй раз?

– Хан Уруг, давайте честно, вам не жить, но вы можете спасти сына. Я могу предложить время в обмен на вашу голову…

– А с тобой что будет, а? Чужеземка? – выплюнул старший сын хана Уруга.

– А что бывает с тем, кто предал великого хана? – Осинка не рассказала всю историю, что произошла у неё со Святославом, да этого и не надо было, достаточно только намёка или подозрения в измене великому хану, чтобы быть уничтоженным. Это понимал и сам Уруг.

– Хорошо, – неожиданно для Осинки согласился хан.

– Отец… – Сын любил, боготворил отца, жизнь за него был готов отдать, и Осинка грустно улыбнулась ему. Скоро и этот молодой да горячий мужчина будет принимать нелёгкие решения, кровавые – такова цена ханства.

– Бери надёжных воинов, скачи в Каракорум, скажи, великий хан решил разбить Орду! Пусть они тебя спасут! Найди хана Мухсу, он поможет!

– Отец!

– Я все сказал…

Осинка и хан Уруг остались наедине. До неё донеслось, как снаружи началась драка, кричала охрана, что выделил великий для того, чтобы её отправили на верную смерть. Мстительно подумала о Туте, что потерял своего хана и в наказание сослан был с той, которую ненавидел. В том отряде все были смертниками, но тем не менее монголы не разбежались. Остались верно служить великому хану. Теперь они смывали вину кровью. Северянка рвано вздохнула и перевела взгляд на хана. Отмеченный шрамами по всему лицу, он признавал поражение. По виду поняла, Уруг молился. Опустила голову, давая проститься мужчине с миром, и вздрогнула, когда услышала: