Кобра клана Шенгай. Наследница - Марина Комарова

– Не бойся, – шепнула я. – Всё будет хорошо.

Изуми изначально так не считала, но потом сделала глубокий вдох, расправила плечи и зашагала к нему.

Почему-то в этот момент стало ясно, что гигантский хеби – не самое страшное, что ей приходилось видеть за эту жизнь.

А потом всё понеслось, будто во сне. Тело Ичиго налилось родовой рёку, оно сияло так, что я невольно зажмурилась. В голове зазвучали сотни голосов. И тут же – хрустально-чистый голос Изуми.

– Клянусь служить клану Шенгай. Клянусь стать его частью и принять сердцем. Клянусь.

Под воздействием неведомой силы моя рука сама взметнулась и впечатала артефакт в плечо девушки.

Изуми даже не пошатнулась. Зато на белой коже появился кандзи «Шенгай», сверкая, как драгоценность.

Рёку от него понеслась вместе с кровью. Изуми рвано выдохнула. Гладкое щупальце Ичиго обвилось вокруг её талии и рвануло к себе.

От артефакта в разные стороны разлетались искры.

И вдруг яркая вспышка света осветила всё вокруг, а вода забурлила, словно там, под ней, находилось кипящее пламя.

Меня от макушки до пят прошила слабость. Я пошатнулась, но лишь крепче перехватила артефакт.

Изуми обмякла в хватке Ичиго. Он приблизился к берегу и осторожно опустил её на землю.

Тайдзю приблизился, присел возле девушки. Провёл ладонью над переливающимся аметистовым светом кандзи на плече Изуми. Мягкая вспышка рёку, и в воздухе появился ещё один кандзи.

– Клятва принята, молодая хозяйка, – тихо сказал духовник и бросил быстрый взгляд на Ичиго. – Всё прошло успешно… молодой господин.

Харука осторожно приблизилась, разглядывая то Ичиго, который нависал над Изуми, то меня. Но благоразумно молчала, не решаясь вмешиваться в происходящее.

– Вот уж не думал, что первая, кого я приму в клан, будет полушаманка-полуитако, – задумчиво сказал Ичиго, разглядывая девушку.

Внезапно Изуми открыла глаза и без всякого страха посмотрела прямо в змеиные глаза склонившегося к ней хеби.

– Вас ждёт ещё много неожиданного, господин, – произнесла она.

О-о-о-о… Кажется, будет весело.

Что делают хорошо воспитанные наследницы кланов ночью?

Правильно, спят.

Но так как на моём воспитании можно поставить крест, и… спать совершенно не хочется, а внутри кипит энергия, то её надо куда-то выплеснуть. При этом сделав так, чтобы ненароком ничего не сжечь, не сломать и не затопить. Рабочие начали расширять пруд и готовиться к постройке моста. До летаргии в поместье пруд был значительно больше, можно было кататься на лодке. Но стоило клану заснуть, как домашние духи потихоньку меняли рельеф поместья, чтобы тратить меньше энергии на его сохранение. Никто не знал, когда вернется кто-то из наследников.

Я глубоко вдохнула свежий ночной воздух.

И пусть приближается лето, скоро будет жарко и влажно, пока что ночами ещё очень хорошо.

Поправив пояс и отряхнув штанину, я скользнула тенью на улицу. Следом хвостом юркнул Ши.

Удивительное дело, с появлением хеби я последнее время понимала, что ночами чувствую себя весьма бодро. Чтобы выспаться, вполне хватает пяти часов, а не как раньше – восьми. Вполне вероятно, что дело было в другом, и Ши тут ни при чем, но пока других вариантов в голову не приходило.

К тому же не давала покоя мысль о том, как Джаргал принял послание от Шенгаев. Поэтому решение прогуляться до места, откуда можно понаблюдать за шаманами, пришло само. А ещё хотелось побыть одной, чтобы разобраться, что именно я чувствую после принятия в клан Изуми.

Ощущения были… странными. Как будто встретила родственника, которого очень долго не видела… и очень хотела найти. И тут – раз! – и он передо мной. В груди было что-то такое щекочущее и тёплое. Правильное.

«Интересно, – задумалась я. – Это всегда такое, когда кого-то принимаешь в клан? Или просто совпадение? У нас с Ичиго всё получилось, несмотря на то что он хеби, а я…»

Не Аска Шенгай.

Рядом зашуршал Ши. Щупальце коснулось моего бедра.

– Ты чего? – шепнула я, останавливаясь.

Мы вышли на дорожку, которой почти никто не пользовался. Это был не самый близкий путь к нужному месту, но мне он нравился. Тут росли старые деревья, удивительно сладко пахло цветами, и можно было уединиться.

Ши тут уже бывал.

Внезапно он приподнялся, глаза вспыхнули ярким золотом. Я посмотрела по сторонам, оценивая обстановку. Пальцы сжались на рукояти кайкэна, кумихимо обжёг запястье. Пусть мечи лежат в доме, это не значит, что я не смогу дать сдачи.

Кругом царила тишина.

Непроницаемая, глухая, стеклянная.

Словно туда, где находились я и Ши, кто-то бросил купол, сквозь который не проникал ни один звук.

«Надеюсь, это не моя дорогая Сакура-онна, – отстранённо подумала я. – Как-то сегодня не хотелось бы с ней встречаться».

Конечно, это было целиком моей ошибкой – оставлять в поместье мстительного призрака. Только вот события неслись вскачь, поэтому было просто не до неё.

Слева что-то зашуршало. Ши вытянулся в струнку, предупреждающе зашипел. Я чуть не подпрыгнула на месте, потому что от шипения по спине пробежали мурашки. Никогда такого не слышала. Хеби не дурачился, не играл, не возмущался. Он – предупреждал. И предупреждал того, кто сейчас находился совсем рядом.

– Ши, – одними губами позвала я.

Он не шевельнулся. Хотя готова поспорить, будь у него уши, как у кошки, мигом бы повернулись в мою сторону.

За деревьями что-то затрещало. Но сколько я ни всматривалась, ничего различить не сумела. Только кожей чувствовала, что рядом неприятности. И нет гарантии, что если сейчас рвануть назад, то получится от них убежать.

Снова шипение хеби.

Треск.

Хруст.

Снова треск.

Кто-то приближался.

Ветер донёс мускусный запах.

Толстую ветку обхватила узловатая рука с длинными когтями. Во тьме вспыхнули алые, словно раскалённые угли, глаза.

Внутри все упало.

Я умудрилась слишком быстро выйти с территории поместья. Как раз участок между ним и наблюдательным пунктом на обрыве.

Что, Аска, было скучно последнее время? Не хватало повода размяться? Вот держи, дорогая, даже не один.

Ибо из-за дерева медленно выползали… существа. Суставчатые руки и ноги, придавленные головы, искривлённые спины. В свете звёзд и луны видно, как на чешуе появляются алые всполохи. Тусклые и какие-то мерзкие.

Один, два, три… четыре. Четыре хорошо откормленных твари, решивших полакомиться юной плотью.