Ночь, когда Серебряная Река стала Красной - Кристин Морган

остальная его часть продолжала двигаться на добрых пару-тройку шагов. Меньше чем через секунду женщина вогнала свой второй меч? Должно быть! — в Бертрана, пронзив его так, что острие торчало из спины.

"Разве нам не достаточно?" услышал Леонард свой крик, обращенный ни к кому конкретно. Может быть, Богу или взошедшей луне.

Он остановился на месте, направив свой пистолет на наступающую женщину. Он ни за что не подпустил бы ее на расстояние вытянутой руки! Он также не стал бы беспокоиться о предупреждениях. Он выстрелил. Это сделает…

Пуля встретила лезвие с металлическим звоном. Он увидел, как расколотые куски свинца разлетелись по обе стороны от лица женщины, один задел ее экзотическую скулу, другой — ухо.

"Черт!" — закричал он.

Она улыбнулась. Хотя она была красива, это не была приятная улыбка. Тонкая бровь выгнулась дугой, словно приглашая его попробовать еще раз.

"Я, черт возьми, справлюсь!" Сью отпихнула Леонарда в сторону, шагнула вперед и подняла Джонни Грома. "Посмотрим, как ты справишься с этим трюком, когда на тебя навалится куча дроби, сука китайская!"

Бурная тьма обрушилась сверху, поглотив Сью в живом торнадо из воронов. Их карканье и крики заглушали ее крики, но не могли заглушить выстрел ружья. Разлетевшиеся на куски птичьи части посыпались вниз. Полетели перья. Тем не менее, это почти не повлияло на стаю. Только подстегнуло остальных.

Леонард отступил назад, не веря своим глазам и не в силах не верить. Теперь, помимо птичьих частей, лилась кровь Сью. Кровь лилась дождем, пока вороны клевали ее, разрывали на части. Когда он увидел, как Джонни Гром упал в красную грязь, он понял, что все кончено. Может быть, она еще жива, может быть, еще кричит, пока они отрывают плоть от костей, но все кончено. Лучшее, что он мог сделать, это застрелить ее самому, чтобы покончить с этим.

Если бы он мог попасть хоть во что-нибудь в этом циклоне смерти!

И если, добавил холодный голос выгоды в нем, он сможет сохранить боеприпасы. Не было особого смысла…

Отступив еще дальше, он наткнулся на что-то твердое, как бык, шире двух быков и неподвижное. Взгляд вверх — и вверх! — показал ему самого большого ублюдка, которого он когда-либо видел. Это была гора человека, если таковая вообще существовала!

Руки, похожие на стволы деревьев, обхватили его, прижали его собственные руки к бокам и сжали. Локти Леонарда переломились внутрь, так, как они не должны были сгибаться. Ребра раздробились на палочки из слоновой кости, и все они вонзились в его желудок.

Вот тебе и легкие деньги.

* * *

Серебро на серебре, зеркальное отражение лунного света.

"Семнадцать секунд… Отлично, старина. Очень… хорошо. Это… новый… рекорд… "

Рука Бертрана упала, пальцы разжались. Карманные часы выскользнули из его руки.

Тик-так.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: Навстречу рассвету

После того как горящая церковь рухнула на землю, ночь снова окутала тишина. Больше не было выстрелов. Никаких криков. Только тишина.

Шейн МакКолл подождал, сколько смог выдержать, а затем рискнул выглянуть в окно почтового отделения. Когда никто не выстрелил в него, он осторожно вышел, чтобы получше рассмотреть последствия.

Бойня была… значительной. Вдоль и поперек улицы валялись трупы, как преступников, так и его друзей и соседей. Он и раньше был свидетелем подобных сцен, но это… это огорчало его… это было определение "слишком близко к дому".

Он хотел позвать жену по имени и боялся сделать это. Если она не ответит… если она не успела…

А дети! Коди, и Мина! Потерять Канну было бы плохо. Потерять их всех было бы невыносимо. Он никогда не считал себя семейным человеком, пока не стал им, а потом не мог представить, как он мог быть кем-то другим.

Церковь, расположенная в отдалении, не дала огню распространиться. По крайней мере, это утешало.

Конечно, должны быть и другие выжившие.

Прихрамывая, он дошел до центра улицы, затем краем глаза уловил движение и, повернувшись, увидел другого человека, стоявшего там же в лунном свете. Они стояли друг напротив друга в позе, такой же естественной и привычной, как дыхание. Оба спокойны. Оба были уверены в себе. Руки держали в свободных изгибах, ладони раскрыты по бокам. Пальцы сгибаются.

Вот оно, значит. Так все и будет. Вечная схватка. Кто окажется быстрее, он или этот незнакомец…

"Нет!"

Между ними промелькнуло нечто похожее на растрепанное привидение: волосы распущены и струятся, ночная одежда в беспорядке. Она подняла одну ладонь в сторону Шейна, другую — в сторону человека в серапе.

"Нет!" — повторила она. "Не надо! Все в порядке!"

"Не надо… "

"Шейн!"

Он выронил пистолет, когда она побежала к нему. Не обращая внимания на занемевшую ногу, он поймал ее, когда она вскочила, и заключил в объятия, оба они смеялись, плакали и говорили одновременно. Когда он снова поставил ее на землю, другой мужчина приблизился на почтительное расстояние. Ободок его сомбреро отбрасывал тень на лицо.

"Сеньор", — сказал мужчина, слегка кивнув.

"Ты был вторым стрелком", — сказал Шейн. "Ты убил того, который был на крыше пекарни. Отличный выстрел!"

"Я могу сказать о тебе примерно то же самое".

"Это Фелипе", — сказала Канна. "Он с карнавала. Они… они все с карнавала".

К ним присоединились еще две фигуры. Шейн узнал женщину, которая приехала несколько дней назад вместе с человеком в костюмах, чтобы раздавать бесплатные билеты на представление. Теперь, по мере того как детали складывались воедино, он узнал и Фелипе с их гигантским спутником. Не по тому, что видел их раньше, а по их описаниям на рекламных плакатах, расклеенных по всему городу. Он сам повесил одну из них в окне почтового отделения.

"Мы пришли помочь", — сказал Фелипе. "Эти люди, эти убийцы, они хотели грабить и убивать".

"И даже хуже", — добавила женщина. "Они были чудовищами. Я сожалею, что мы не прибыли раньше. Можно было бы спасти еще много жизней. Но мы не знали".

Шейн