Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - NIKOLSKAYA

ушиблись? — мужская рука с толстыми неаккуратными пальцами.

Всё в тумане.

— Увидел…вы вышли…балкон…

Водоворот воспоминаний закрутил с бешеной силой, выбрасывая Грейнджер на берег новой реальности. Той, которую она видела впервые. Той, от которой внутри всё похолодело.

Рывок, как рывок аппарации, и Гермиона оказывается в собственной спальне. Сердце выскакивает из груди, а на кончике сознания вертятся утерянные воспоминания. Ей срочно нужно рассказать Гарри. Или Драко. Кому-нибудь.

Первая секунда. Она подрывается с кровати. Мысли раскалываются. Вторая секунда. Рваный бег на первый этаж. Осколки мыслей рассыпаются в хаотичном порядке. Но Грейнджер помнит. Она помнит лицо того, кто способен теперь её приручить. Третья секунда. Она кричит. Зовёт Гарри. Чувствует, ещё мгновение — и всё исчезнет, уплывёт, снова скроется от неё. И они не узнают никогда правды.

Поттер отзывается из гостиной, выбегая навстречу. Один шаг, чтобы оказаться в крепких объятьях и понять, что среди осколков осталось только одно воспоминание. Остальные она потеряла на пути к собственному спасению.

* * *

Они сидели в гостиной уже третий час. Разговаривать особо было не о чем. Единственной темой была Грейнджер, которая была в отключке всё это время и до сих пор.

Произошедшее в Министерстве для обоих было ужасным. Для Поттера, потому что он догадывался, что могло произойти. Для Малфоя — потому что он понятия не имел, что заставило Гермиону потерять связь с действительностью. Ему следовало научить её контролю, как бы сильно она не отнекивалась.

Молчание было натянутым, как струна. Одно неверное движение и она лопнет с резким неприятным звуком. Гарри вздохнул.

— Этот вздох должен был о чём-то мне сказать?

Он повернулся в сторону Драко. Тот сидел в кресле, держа в руке гранёный бокал с огневиски. Малфой определённо был в этом доме. И не один раз. Он чувствовал себя здесь комфортно, даже несмотря на то, что рядом сидел Гарри. Хотя их отношения уже давно перестали быть похожими на школьные, некая неуверенность и отстранённость всё же имела место.

— Полагаю, что нет.

Они уставились друг на друга. Драко отпил огневиски.

— Часто здесь бывал? — Поттеру было необходимо задать этот вопрос. Любопытство зудело в районе затылка, мешая сосредоточиться на настоящем.

Драко хмыкнул. Промолчал, отвернувшись к окну. Его взгляд стал серьёзным, нечитаемым. Гарри почувствовал, как воздух вокруг похолодел. Они оба достаточно сильно испугались за одного человека, который, как Гарри предполагал и даже был уверен, был очень дорог им обоим.

— Ты ведь знаешь, что произошло. Не так ли?

Повернувшись, Поттер споткнулся о серость глаз напротив.

— Я не уверен, — и это была чистая правда. Он предполагал. Возможно, даже догадывался. Всё, что он увидел в коридоре Министерства, было похоже на то, что они изучали годами ранее. Ему следовало обсудить это с Гермионой. — Почему она позвала тебя? Ты ведь знаешь, что с ней, не так ли?

Поттер вернул вопрос, стараясь в точности передать ту же интонацию.

— Я не уверен, — ответ был не оригинальнее повторного вопроса, только более ядовитым.

Гарри снова вздохнул, не отводя от Малфоя глаз. Следовало сложить в голове пазл. Малфой определённо бывал здесь раньше, и не один раз. Если Гермиона позволила этому случиться, значит, она ему доверяла. Если доверие и правда было, Малфой был в курсе. В груди неприятно кольнуло. Он считал, между ним и Гермионой нет секретов. Тогда почему она не рассказала? Почему сохранила связь с Драко в секрете? Но об этом потом.

— Она тебе рассказала?

— Сам догадался.

Да, Малфой был умён и сообразителен. Гарри даже не удивился. Что же. Они ступили на открытую дорогу, где можно было строить конструктивный диалог. Они оба переживали об одном человеке и общими усилиями могли ей помочь.

— Я предполагаю… надеюсь, я ошибаюсь… но…

— Поттер, рожай быстрее, — Малфой был на взводе. Как только Гарри начал говорить, тот придвинулся ближе, отставив стакан в сторону.

— Есть проклятие, ритуал, не знаю, как это правильно назвать. Оно может приручить то, что живёт в ней.

Малфой побледнел.

— Но я более чем уверен, что ошибаюсь. Это очень сложная штука, ингредиенты так просто не достать, да и узнать об этом из книг невозможно, — Гарри тараторил. Он хотел как можно быстрее произнести это вслух, чтобы поверить в собственные слова. Ему чертовски хотелось оказаться неправым.

— Как… как об этом можно было узнать? Кто вообще об этом в курсе? — Драко повысил голос.

— Кроме нас с Гермионой только Рон и Джинни. Но никто из них не стал бы… — Гарри поспешил добавить, увидев зарождающийся огонь в серых глазах. — Это действительно невозможно, Драко. Скорее всего, она просто потеряла контроль из-за допроса. Ублюдок Крэгг знатно взбесил её. Это моя вина, я должен был её контролировать.

— Гермиона сказала, что не владеет окклюменцией. Как она справляется?

Поттер сглотнул. Этот вопрос всегда стоял острым копьём между ними. Именно по этой причине Гарри так часто предлагал свою помощь. Лишь потому, что знал: Гермионе очень сложно справляться со своей Тьмой. Это ломает её снова и снова, заставляя переживать настоящий ад каждый раз. Он хмыкнул.

— Я херовый друг. Она не позволяет мне помочь ей. И по какой-то причине меня до сих пор это останавливает.

Драко снова взял в руку стакан.

— Но ты этого хочешь и готов?

Они оба знали, о чём идёт речь. Драко изучал вопрос Тьмы. Знал, что есть возможность помочь разделить боль, страдания. Тьму. На это способна чистая душа, не осквернённая тёмной магией. Поттер действительно подходил на эту роль.

— Чёрт возьми, ясно дело! — Гарри разозлился. — Я готов на всё ради неё. Она моя семья, Малфой.

Хотя у Драко не было цели злить Поттера, его реакция очень порадовала. Значит, у Гермионы есть шанс на лучшую жизнь. Она сможет взять контроль над чернотой, оставив пекло позади.

Вдруг со второго этажа послышался её крик. Она звала Поттера. Истошно так, с надрывом. Они оба рванули к выходу из гостиной, где Гарри уже ловил мокрую Грейнджер в свои объятья.

— Он знает, Гарри, он знает, — она кричала, рыдала, захлёбываясь солёными слезами.

— Кто знает? Что знает? Гермиона? — он держал её маленькое лицо в ладонях, вытирая большими пальцами мокрые дорожки.

— Он…он, — кто он? Это осколок воспоминания она потеряла. Но помнила, что он знал. — У него есть мешочек, Гарри. Она ему подчиняется.

Поттер отступил. Руки ослабли, ноги почти подкосились. Этого не может быть.

— Кто? Кто это, Гермиона? — он шептал, не в силах выдавить голос.

— Я не помню. Но… — осколки впивались спицами, вынуждая жмурить глаза. Один из них вдруг