Дело рисковой вдовы - Эрл Стенли Гарднер

– В таком случае ваши показания, мистер Маннинг, теряютсилу. Я согласен с тем, что Грэйб был убит из своего пистолета. Наши экспертыпо баллистике установили, что именно тот пистолет, который найден у СильвииОксман, был оружием убийства. Если вы хотите доказать, что это пистолет Грэйба,тем лучше. Потому что таким образом еще проще объяснить появление отпечатковпальцев Сильвии Оксман на стекле стола Грэйба. Она оперлась на него, когдавыхватила из стола пистолет.

– А как насчет Фрэнка Оксмана? – спросил Мейсон. – Почему онисчез?

– Возможно, он просто не хочет огласки. Во всяком случае,показания мистера Оксмана в точности согласуются с показаниями мистераБэлграйда.

Бэлграйд кивнул, откашлялся и торжественно сказал:

– Я следил за Сильвией Оксман. Видел, как она вошла вприемную. Когда она еще там находилась, по коридору прошел Фрэнк Оксман и почтисразу же вышел обратно. После его ухода туда вошел мистер Мейсон. Потом вышлаСильвия Оксман и стала ходить по игровому залу. Затем пришли Чарльз Дункан имистер Перкинс. Потом Перкинс и Мейсон вышли из коридора, еще через минутупоявился мистер Дункан, а Сильвия Оксман вышла на палубу. Я пошел за ней напалубу и увидел, как…

– Извините, – перебил его Дункан, – значит, вы заметили, чтоя вышел из приемной через несколько секунд после Мейсона и Перкинса?

– Да.

– В таком случае, – обратился Дункан к заместителюпрокурора, – мои показания подтверждаются.

– Нет, не подтверждаются! – вмешался Мейсон. – На то, чтобыподобрать пистолет и выбросить его в иллюминатор, хватило бы и трех секунд.

– Поскольку это дело ведет наше учреждение, – сказал БэзилУилсон, – то могу заверить вас, Дункан, что мы не считаем вас виновным. Всефакты свидетельствуют против Сильвин Оксман. Вы хотите сделать какое-нибудьзаявление, миссис Оксман?

– Нет, – сказал Мейсон, – не хочет.

Уилсон нахмурился.

– Должен ли я вас понимать, что вы, как адвокат, советуетеей не делать заявления?

– Вот именно.

– Суд обратит это против вас, – предупредил Уилсон.

– Ладно, – кивнул Мейсон. – Вы понимаете, она просто неможет сделать заявление, не вмешивая меня в это дело.

Заместитель окружного прокурора перебрал на столе бумаги исказал:

– Что ж, в таком случае пройдем в зал заседания суда… Что высказали, мистер Мейсон?

– Сказал, что она не может сделать заявления, не затрагиваяменя.

– Это понял, но если бы вы потрудились объяснить подробнее,я был бы вам весьма обязан.

– Миссис Оксман отправилась в «Рог изобилия», чтобыповидаться с Сэмом Грэйбом, – начал Мейсон. – Она нашла дверь кабинетаоткрытой. Толкнув ее, миссис Оксман увидела, что Сэм Грэйб мертв. Он сиделточно в том же положении, в котором нашла его полиция, а перед ним на столележали ее долговые расписки на сумму в семь с половиной тысяч долларов. И тутее спугнул звуковой сигнал, который указывал на то, что кто-то идет по коридору.Она испугалась и, не зная, как ей лучше поступить, выбежала в приемную, уселасьв кресло и притворилась, что читает журнал. Несколько мгновений спустя вприемную вошел я и увидел миссис Оксман. Я что-то сказал ей, потом заметил, чтодверь приоткрыта, толкнул ее и…

– Подождите минуточку, – перебил его заместитель прокурора,– я должен зафиксировать это ваше признание. – Он кивнул стенографистке.

– Признание? – удивился Мейсон.

– Продолжайте, продолжайте, – сказал Бэзил Уилсон, – мы нестанем придираться к словам. Вы ведь уже признали, что толкнули дверь, призналии то, что Сильвия Оксман, когда вы пришли, была в приемной, и до этого вкабинете Грэйба. Вы, господа, – обратился заместитель прокурора к судебнымисполнителям, – слышали это?

Исполнители закивали головами. Уилсон обвел всехприсутствующих взглядом, и они тоже молча кивнули в знак согласия.

– Так и отметим в протоколе, – сказал заместитель прокурорастенографистке, – все присутствующие в комнате ответили утвердительно.

– Добавите, что и я тоже кивнул, – сказал Мейсон с улыбкой,как видно, наслаждаясь происходящим. – Так вот, как я уже сказал, я вошел вкабинет и нашел там тело Грэйба. Сильвия Оксман в это мгновение направилась квыходу из приемной. Я спросил ее, что она тут делает, и она призналась, чтобыла в кабинете. Тогда я велел ей уйти. После этого я открыл ящик стола Грэйба,положил туда семь с половиной тысяч долларов – истинную стоимость расписокСильвии Оксман, взял со стола расписки, щелкнул зажигалкой и сжег их.

– Что вы сделали? – спросил заместитель прокурора, широкораскрыв глаза.

– Сжег долговые расписки.

– Да разве вы не понимали, что, делая это, совершаетепреступление?

– Какое?

– Вы уничтожили вещественные доказательства. Эти распискимогли послужить мотивом для убийства.

– Неужели? Лично я не считаю их никакими вещественнымидоказательствами. Кроме того, я заплатил за них, а не просто забрал.

– Подождите, – нахмурившись, сказал Уилсон, – это расходитсяс показаниями мистера Оксмана.

– Верно, – согласился Мейсон.

– Боюсь, однако, что суд посчитается скорее с показаниямиФрэнка Оксмана, чем с вашими.

– Что ж, это дело суда. Хотя, как мне кажется, суд все-такипредпочтет мои показания под присягой. Впрочем, мистер Оксман может самвыступить перед присяжнымии подтвердить свои показания.

– Не желаю спорить с вами по этому поводу, – нахмурилсязаместитель окружного прокурора. – Что вы можете еще заявить?

– Сразу после того, как я сжег расписки, раздался сигнал,что кто-то идет по коридору. Я прошел обратно в приемную и захлопнул за собойдверь как раз в тот момент, когда появились Дункан и Перкинс. Мне кажется, чтовсе происшедшее далее мистер Дункан изложил совершенно правильно. Ах, да, онзабыл одну небольшую деталь. Вы помните, мистер Перкинс, что Дункан сразу жеподошел к подсобному помещению, заявив, что хочет открыть его. Схватился заручку и хотел повернуть рычажок, которым набиралась комбинация цифр. И тут выпосоветовали ему не открывать это помещение.

– Верно, – сказал Перкинс.

– Это правда? – спросил Мейсон у Дункана.

Дункан пожевал незажженную сигарету, потом неохотно кивнул.Мейсон усмехнулся и сказал заместителю окружного прокурора:

– Вот вам и разгадка убийства.

– Что вы имеете в виду?

– Неужели я должен вам все разжевывать? Неужели вы еще непоняли?