Теннис на футбольном поле. Молдавский навес, английский удар - Тони Хоукс

– Слушайте, вам не обязательно через все это проходить. Съешьте пиццу и расслабьтесь.

В тот вечер семья была в оживленном настроении. Я не мог представить, отчего они так развеселились.

– У моей мамы идея, – объявил Адриан за столом. – Сегодня днем она ехала в машине с крестной одного из игроков национальной сборной, и эта женщина говорила об отборочном матче чемпионата Европы. Они будут играть в Белфасте с Северной Ирландией всего через несколько недель.

– Да. И что?

– Ну, и я с родителями как раз говорил…

– И я тоже! – обиженно пропищала Елена.

– Да, и Елена тоже, – продолжил Адриан. – Мы подумали – а что если вы поедете в Белфаст и сыграете с футболистами там, раз не можете сделать этого здесь?

Я был потрясен. Великолепная идея, которая просто не приходила мне в голову.

– Фантастика! – вскричал я, с трудом сдерживая дикий восторг. – Дина, спасибо огромное. Спасибо всем вам. Спасибо. Спасибо.

– Мой папа говорит, что мы должны выпить молдавского шампанского, потому что с сегодняшнего вечера ваше пари снова в силе.

И мы выпили. Устроили небольшое празднование в честь этого события. Откуда-то появилась видавшая виды гитара, и Григор запел и заиграл с неожиданным мастерством. Когда он запел старую русскую балладу, я заметил блеск в глазах Дины, что навело меня на мысль, что эта песня была для них обоих особенной, той самой песней, которая, вероятно, сыграла важную роль на их свиданиях много лет назад. Они обменялись взглядами – и на какой-то миг снова стали студентами-медиками, молодыми и влюбленными, а их потомство и чудаковатый гость-англичанин были всего лишь зрителями, которым выпала честь наблюдать воочию ту особенную силу, которая связала их вместе и поддерживала все эти годы. Когда было достаточно выпито, я откинулся на стуле и окинул взглядом происходящее. Трубадур Григор и его красавица жена, окруженные двумя чудесными детьми.

Их объединяло нечто особенное, и на мгновение мне захотелось иметь то, чем обладали они. Немного удивительно. Не думал, что скажу такое о ком-то из Молдовы.

И только когда я наконец упал на кровать, до меня дошло все значение того, что произошло этим вечером. Дело не только в том, что семейный план снова направил меня к намеченной цели; впервые за все время моего пребывания в Молдове кто-то проявил инициативу. До настоящего момента предложения всегда выдвигал я, изобретая дикие схемы или бросаясь из крайности в крайность. И вот кто-то другой что-то придумал, и его идея была чертовски хороша. Странно, что этот миг настал, только когда я полностью сдался. Может, это потому, что я впервые оказался беззащитен и нуждался в помощи, а как раз такому молдаване могли посочувствовать. А может, помощь подоспела, потому что они не хотели, чтобы я проиграл, а не хотели они этого потому, что им было не все равно.

Вернув к жизни пари, мне предстояло снова окунуться в работу, и мой последний день стал повторением первого. Я отправился с визитом в Молдавскую футбольную федерацию. Андрей, переводчик команды, похоже, был рад меня видеть.

– Как дела? – спросил он. – Как справляешься?

– Хорошо, спасибо, – гордо ответил я. – Кое-чего удалось достичь. Угадай, со сколькими футболистами мне удалось сыграть за три недели?

Андрей задумался и помедлил с ответом.

– Ну, думаю, – осмелился высказаться он, – ты сыграл с семерыми.

– Невероятно. Андрей, ты совершенно прав, откуда ты узнал?

– Я не знал. Просто подумал, что за это время можно было бы такого добиться.

Досадно – он попал в точку. Это даже немного омрачило мою радость.

Я рассказал Андрею о своих планах в Северной Ирландии, и он познакомил меня с Василием Ватаману, директором по связям с общественностью, который был крепок телом и остер на язык. Это лишь предположение, но у меня создалось впечатление, что за все годы жизни он, возможно, ни разу не отказался от лишнего стакана водки.

– Господин Ватаману говорит, – переводил Андрей, – что тренер команды любит такие причуды, и думает, что мы сможем помочь тебе в Белфасте.

Необычный поворот – оказывается, мое желание сыграть с футболистами в теннис можно назвать «причудой». Господин Ватаману постоянно решает подобные вопросы? Если так, мое предположение о том, что он неравнодушен к водке, вскоре может окрепнуть.

Лучшей новостью было то, что мои недосягаемые приднестровцы Строенко и Рогачев оба были в команде, выезжающей на матч, как и Александр Куртиян, парень, который играл в России за «Зенит» из Санкт-Петербурга. Если в Белфасте все пойдет по плану, то я одолею всех футболистов, кроме одного – Марина Спыну, который выбыл из национальной команды после матча на «Уэмбли» и теперь играл в Израиле. Возможно, придется совершить поездку в Святую Землю, чтобы подвести спор к успешному завершению.

Выбрав короткий путь, предложенный Юлианом, я добрался до Центра журналистики, когда все, кроме Большого Джима, который продолжал работать на ноутбуке, уже разошлись по домам.

– Терри, я слышал, ты улетаешь завтра, – сказал он, отвернувшись от экрана. – Я так понимаю, теперь ты едешь в Ирландию, а потом в Израиль.

– Да, план такой.

– Что ж, должен воспользоваться этой возможностью, чтобы пожелать тебе огромной удачи. Может, позвонить Тони Блэру и попросить тебе помочь?

– Думаю, у него есть пара более важных дел.

– Что ж, знаешь, как говорят: «Не попросишь – не получишь».

Пока Джим развивал идею о том, чего можно достичь, если очень постараться, я поставил в центр кабинета флип-чарт и крупными буквами написал:

Всем до свидания и спасибо.

Тони чел Маре

Может, такой способ прощания и был слегка холодным, но я не стал из-за этого переживать. За исключением Коринны, которая уехала по делам в Румынию, я не произвел особого впечатления на ребят в этом офисе, так что был рад выскользнуть без свидетелей.

– Ты бы переписал, – предложил Джим. – Там «Терри», по-моему, выглядит как «Тони».

– Сойдет, – сказал я, так и не открыв ему правду.

– Ну, дело твое. Что ж, до свидания, Терри.

– До свидания, Джим.

Крепкое рукопожатие.

– Заглядывай в гости, если будешь в Миннесоте.

Вероятно, загляну.

Для человека, который не слишком любит прощаться, этот день был не самым приятным. Остановка макси-такси на бульваре Штефана чел Маре стала сценой очередных прощаний. Счастливчик Юлиан наконец-то мог от меня избавиться. Он стоял передо мной, а я чувствовал странное оцепенение – невозможность понять, какие эмоции я должен ощущать. Мы работали рука об руку и разделили немало радостей и разочарований, но тем не менее отношения между нами не стали слишком теплыми. Мы уважали друг друга, и только. Мне хотелось думать, что Юлиан будет вспоминать время, проведенное с сумасшедшим англичанином, с нежностью, и что какая-нибудь моя позитивная идея надолго останется у него в памяти, однако почему-то сомневался. Юлиану нравилось, когда его не трогали. Ему не нравилось, когда кто-то появлялся и учинял беспорядок.