Хроники железных драконов - Майкл Суэнвик

— Откуда это у тебя?

— Какая разница, откуда? Здесь написано, что Питер — девственник.

— Но, Джейн, ты ведь должна понимать, что Богине не нужен…

Молния ударила в далекое дерево, и у Гвен перехватило дыхание. Но Джейн и глазом не моргнула. Энергия грозы гневом текла в ее венах, наполняя ее силой. Волоски на теле поднялись дыбом. Гвен вся как-то съежилась и отпрянула от Джейн, словно тень от света.

Комната задрожала от громового раската.

Джейн трясла бумагой перед лицом Гвен:

— Я хочу знать одно: если ты с ним не спишь, то что ты с ним делаешь?

— Он мой… спутник жизни.

— Что это значит?

— Питер… он облегчает мою боль. Он делает жизнь для меня легче.

В один миг в голове потрясенной Джейн, как при ударе молнии, сошлись воедино клочки и обрывки когда-то услышанного, и слепящая истина озарила ее.

— Он твой болеуловитель! Верно?

Гвен ответила не сразу. Колебание выдало ее, отрицать было невозможно.

— Если и так, что тогда?

— Ах ты… змея! Я-то думала, что ты такая отважная, что ты сильная! А тебе, оказывается, и не надо быть сильной! Ты и не страдала ни капельки. Это Питер страдал. Это у Питера болели ноги, когда ты стирала в кровь свои. Это Питер мучился твоим похмельем. Питер расплачивался за все твои удовольствия, да? Скажи-ка мне: когда ты мучаешь его, кто чувствует вину? А? Снова не ты, верно?

Молния сверкала уже совсем близко. В зеленоватом предвечернем освещении, сочетающемся со светом ламп, кожа Гвен казалась слишком бледной, слишком натянутой. Ее лицо напоминало череп.

— Для того и существует спутник жизни. Об этом не принято говорить, но все это знают. То, что я делаю, делалось в каждой общине, каждый год, с начала времен. Что на тебя нашло? В чем, собственно, дело?

— В том, что ты идешь налегке, а он тащит твою ношу!

— Мне это положено! — выкрикнула Гвен. Гневное спокойствие охватило Джейн, словно вся суровая сила бури вошла в нее и она стала фокусом непогоды, ее грозным глазом. Она замолчала, глядя на Гвен с невыразимым презрением.

Гвен с легким криком метнулась от страшного взгляда и кинулась к двери. Уже ухватившись за ручку, она на мгновение оглянулась.

— Кого интересует твое мнение? Кем ты себя воображаешь? Подумаешь, какая важная птица! Я — ивовая королева! А Питер — мой спутник! Нравится это тебе или нет — ты ничего не можешь поделать! Ничего!

Дверь за ней захлопнулась.

Джейн осталась одна. Ее окружали парты с сиденьями из стекловолокна. Они напоминали сидящих сгорбившихся детей, двадцать одинаковых, как близнецы, безликих созданий, молча ждущих, что она скажет.

«Это мы еще посмотрим», — сказала Джейн про себя.

Когда Джейн отперла свой шкафчик, чтобы забрать вещи, оказалось, что там вовсю разрослись орхидеи и дикий виноград, и даже колибри выпорхнула в распахнутую дверь.

— Не понимаю, — сказал Сучок. — Ты хочешь пораньше отослать свои бумаги в университет, или что?

На дне шкафчика наваленные кучей тетрадки, старые контрольные и ксерокопии лекций образовали слой перегноя, на котором росли грибы и папоротники. Книги заплесневели, большинство уже никуда не годилось. Какой-то крошечный зверек выскочил, когда Джейн потянулась за расческой, и умчался, задевая за бамбуковые стволы, словно играя на ксилофоне.

— Если эти учебники тебе нужны, можешь взять, мне они не понадобятся.

Сучок топтался рядом, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь завести разговор. Он так старался ей угодить, что его прямо жалко делалось. Она теперь была для него пугающей загадкой.

— Для обычного перевода немножко поздновато, но мы можем добиться для тебя исключения.

— Делайте как хотите.

Поверх вещей лежал белый бумажный прямоугольник — кто-то подсунул послание в вентиляционное отверстие. Джейн развернула записку:

Я знаю, ты на меня сердишься, но все-таки мы, по-моему, друг другу подходим. Мне тебя не хватает. Давай попробуем еще раз. Давай мириться. Подписи не было, но ясно, что писал Крысобой, больше некому. Джейн ощутила поднимающуюся волну гнева, но заставила себя холодно улыбнуться.

— Мечтай, мечтай, — пробормотала она сквозь зубы.

— Секретарша говорит, может, мы это отпразднуем? Ничего особенного, посидим, попьем чаю. Ты, я, она и еще, может быть, кто-нибудь из учителей, кому ты больше всего обязана. Я могу к этому дню заказать красивую грамоту или табличку.

— Там посмотрим.

Она закрыла шкафчик. Больше он ей не понадобится никогда.

— Ну, значит, я так и сделаю, — сказал Сучок. — Идет?

На выходе ей попался Скантус, улыбающийся во все свои восемьдесят зубов. У него теперь было только два глаза — правда, разных цветов, — а средняя нога почти усохла, он ее запихивал в джинсы в согнутом виде. До конца метаморфозы осталось совсем немного. Но красоты у него не прибавилось, по-прежнему он походил на жабу. Держался он, однако, вполне самодовольно, видно, ему собственная внешность нравилась.

— Джейн! Какая встреча! — Он попытался обнять ее за плечи, но она сбросила его руку.

— Нечего, нечего! Знаю я твои фокусы!

Он ничуть не обиделся.

— Слушай, я сейчас был недалеко от твоего дома. Там дератизаторы раскидывают приманки. Поразвесили желтых флажков для предупреждения.

— Да? — Джейн не слишком заинтересовало это сообщение.

— Я с одним поговорил. Мерионов, говорит, развелось — ужас! Говорит, если отрава не поможет, они вернутся через пару дней и напустят им в норы ядовитого газа.

Джейн невольно вздрогнула, представив себе, как малыши гибнут от газа. Но у всех свои проблемы, и сейчас у нее были более неотложные заботы.

— Спасибо, что сказал. Постараюсь не подбирать с земли ничего съедобного в ближайшие дни.

Она вышла в осеннюю прохладу. В руках у нее была охапка вещей, которые надо было отнести домой, к дракону. Школа осталась за спиной. «Я не вернусь сюда никогда, — подумала она. — Никогда!» И ничего при этой мысли не почувствовала. Да и не было времени об этом думать.

Ей надо было приготовиться к вечеру.

* * *

Джейн постучала в дверь.

— Войдите! — отозвался Питер.

Был канун Нового года, последний день, когда можно что-то изменить, и Питер примерял свой костюм из золотой парчи, чтобы еще раз убедиться, что он хорошо сидит. Гвен не было — она ушла в город, на торжественное празднование. Это было важное событие, о нем много говорили. Там будут шампанское и много речей, а потом оргия, для которой выделили роскошное помещение. Питер остался один.